И чем ниже она спускалась, тем круче становился склон. Сверху грот едва виднелся среди деревьев и папоротников, росших вдоль дна пропасти, где когда-то, должно быть, протекал ручей. Она никогда не интересовалась этим местом, хотя знала, что иногда дети, рискуя сорваться вниз, подначивали друг друга коснуться ядовитого плюща или столкнуться с бешеной летучей мышью, чтобы достать один из разноцветных камней, которыми предположительно была наполнена пещера.

Ядовитый плющ Леэло не встретила, а когда наконец достигла входа в грот, то была разочарована, не обнаружив тех самых разноцветных камней. Грот был просто небольшой темной пещерой, рядом валялись мусор и галька.

Леэло остановилась, сделала большой глоток из бурдюка, затем смочила водой шею и затылок. Внизу было влажно и платье на спине уже промокло насквозь. К счастью, оно было совсем простым и его было не жалко.

Леэло пригнулась и вошла в пещеру, жалея, что под рукой нет лампы. А еще лучше, чтобы рядом был брат и помог ей. Тейт был тихим восприимчивым мальчиком, но в то же время храбрым, когда дело касалось сестры. Она надеялась, что, где бы он ни был, ему хватит храбрости для самого себя.

Пещера была небольшая, метров шесть в глубину, и без единой летучей мыши. Ее надежды разбились. Леэло вышла и села на бревно, допивая остатки воды. Если лодка не здесь, то где же она? Девушка с раздражением пнула ближайший камень и, к своему удивлению, услышала треск.

Леэло в ужасе зажала рот рукой, осознав, что это была кость. Нижняя челюсть человека. Она вскочила и повернулась. Среди папоротника и молодых деревьев, пытавшихся расти в тусклом свете, земля была усеяна костями. Пугало то, что все кости были человеческими. Вот что произошло с чужаками, о которых вчера вечером рассказывала мама?

Леэло снова посмотрела на пещеру и стиснула зубы. На этот раз она направилась прямиком в конец, ощупывая стены руками, не полагаясь на глаза. Вот оно. Проем между камней, через который едва мог протиснуться человек…

Леэло оказалась в гораздо большей пещере, с небольшим озером посередине. Сверху лился свет, должно быть, сквозь ямы в лесной подстилке. Еще одна веская причина не пускать сюда детей. Если кто-то провалится сюда, то упадет с высоты больше трех метров, а подземное озеро было совсем мелким. Дырявая лодка стояла у стены. Рядом лежали веревки и ролик. Должно быть, с их помощью они затащили лодку в пещеру.

– Проклятье, – выругалась Леэло. Она не знала, как починить лодку и где хранится вещество, которым члены совета покрывают ее для защиты от яда. Она подошла к воде, вглядываясь в полутьму. На поверхности что-то плавало.

Лилии. Десятки цветков с плотно закрытыми бутонами. Значит, вот где их выращивают. По крайней мере, она нашла ответы на две загадки острова. Но они были бесполезны. Даже если Ярен сможет вытащить лодку отсюда, она все равно непригодна. Придется подождать, пока члены совета починят ее сами.

Пыхтя и выбираясь из пещеры, Леэло думала, что сказать Ярену. Им нужно придумать способ защитить его во время фестиваля. Возможно, будет достаточно заткнуть уши шерстью и запереть его в хижине. Прошлые песни ему не навредили, может, с ним все будет хорошо и в этот раз.

К тому времени, как Леэло добралась до домика, ее коса расплелась, платье испачкалось, а руки и колени были в крови от множества падений. Нельзя было появляться дома в таком виде, по крайней мере, без правдоподобных объяснений.

Она без стука вошла в хижину, размышляя обо всех свалившихся на нее напастях.

Ярен оторвал взгляд от книги на коленях. Она успела заметить, что это был сборник песен, прежде чем он закрыл книгу и отложил ее в сторону.

– Привет, Леэло, – поздоровался он. – Выглядишь так, словно попала в приключение.

Его улыбка угасла, когда он заметил кровь.

– Боже, ты ранена?

Она фыркнула и села на пол.

– Нет, просто расстроена. – Она рассказала про пещеру и лодку, но умолчала про лилии, поскольку это не относилось к делу. Она и так достаточно предала Эндлу.

Закончив, Леэло подождала, пока Ярен все обдумает. Ему почти удалось скрыть разочарование.

– Наверное, я мог бы починить лодку, если бы добрался до нее. Но нужно как-то отнести ее к берегу.

– В любом случае члены совета будут недоумевать, кто ее починил. – Леэло рассеянно расплетала растрепанную косу, расчесывая волосы пальцами. Она подняла глаза и обнаружила, что Ярен наблюдает за ней, и тут же уронила руки на колени, внезапно смутившись.

Он кашлянул и отвел взгляд.

– Это не твоя вина, – сказал он. – Мы что-нибудь придумаем.

Несмотря на его слова, Леэло знала, что все зависит только от нее. Отсюда он ничем не мог помочь.

– О, кстати. – Ярен взял лист пергамента с самодельного стола. – Оказывается, я и не художник, и не музыкант. Но вот.

Он протянул ей рисунок.

– Это инструменты? – спросила она, переворачивая лист и так и этак, не понимая, где верх.

– Представь, что они сделаны из дерева и металла. И объемные. И с верными пропорциями.

Она продолжала таращиться на рисунок, пока Ярен не забрал его.

– Ладно, это совсем не помогло. Но мне хотя бы было чем заняться.

– Попробуй доработать, – посоветовала Леэло, ободряюще кивнув.

Ярен смахнул с рисунка невидимую пылинку.

– Поскольку, кроме этого шедевра, мне совсем нечем заниматься, я размышлял о твоем брате.

– О Тейте? – Последнее время Леэло не упоминала о нем при маме, чтобы не расстраивать ее. И было приятно поговорить о нем хоть с кем-то. Пусть и с чужаком.

– Может, если я выберусь с Эндлы, то смогу проведать его для тебя? Я мог бы сказать ему, что с тобой все хорошо, и убедиться, что он тоже в порядке. Конечно, придется его поискать, но вполне возможно, он обосновался в Бриклбери.

Сердце Леэло забилось быстрее.

– Ты сделаешь это для меня?

Ярен покраснел до ушей:

– Ну конечно. Учитывая, что ты спасла мне жизнь, – это меньшее, что я могу для тебя сделать.

В прошлый раз, когда он упомянул об этом, она заявила, что помогает не ему, а себе. Теперь Леэло была в этом не уверена. Она могла бы просто оставлять припасы у двери и не приносить ему рисовальные принадлежности. Сейчас она проводила с ним время не из необходимости, а потому что хотела этого.

Надежда, едва затрепетавшая в ее груди, сменилась чувством вины.

– Я должна идти. Нужно привести себя в порядок, прежде чем идти домой.

– Могу я… Не хочу, чтобы это прозвучало неприлично, но могу я пойти