— А жуки? — Лектор бестактно прервал размышления Сайгона. Чертяку-негра ничуть не растрогала трагедия безумной Надежды, и спасение Святошинско-Броварского человечества его мало волновало. — Если жуки на людей нападают, то почему только тут?

Байда огладил длинные усы:

— Они не летают. Только ползают. И жрать им постоянно надо, долго не могут без пищи. Иначе всем бы уже кранты настали.

В памяти Сайгона вдруг всплыли байки о караванах, пропавших в туннелях. Потом находили обглоданные кости в целых одеждах. И оружие на месте. И товар, и жетоны. В общем, мистика, да и только. Но Сайгону показалось, что он знает разгадку тайны…

— Пан гетьман, прошу, ось сюди! Бачите, що воно таке е? Те що треба![34]— На сей раз кошевой явился не просто в сопровождении сечевиков, но привёл с собой важного казака в меховой шапке, богатых одеждах и с шипастой булавой в руке.

Сайгон аж рот открыл от удивления. Надо же, какая честь выпала спасателям — лицезреть самого гетмана Метро-Сечи Богдана Крыгу!

Гетман молча посмотрел на Лектора, потом так же молча кивнул кошевому.

И отбыл.

— А ну, мавпочка, сидай на пальмочку![35]— заржал кошевой и махнул рукой.

К нигерийцу тут же подскочили казаки, подняли его и куда-то потащили. Че потянулся за ружьём — и у него на лбу мигом вскочила красная световая метка. За спасателями наблюдал снайпер, готовый в любой момент открыть огонь. А то и не один. Вот почему у них не отобрали оружие!

— Галдовники, — беззвучно, одними губами сказал Фидель. — Ты на прицеле.

Че убрал руку с ружья. Метка исчезла.

— Куда Лектора увели? — На глазах у Гильзы вспухли слёзы.

— Его подвесят ребром на крюк, — ответил Мышка. — Потому что он чёрный.

Позже Сайгон так и не смог объяснить, что на него нашло. Это был импульс. Просто он сделал то, что сделал. Геройство высшей пробы. Подобное мальчишество заставило бы Майора скривиться, как от зубной боли.

Но Сайгону за себя ничуть не стыдно.

— Мени потрибен Крига! — Он шагнул к вертухаю, преграждавшему путь в центральный зал. — Я знаю, як вбити иржу![36]

Не самое приятное ощущение — чувствовать на себе взгляды снайперов через оптические прицелы. Но Сайгону не то чтобы плевать на это, просто он занят, нет времени думать о своей безопасности.

Фидель дёрнулся было за ним, но святошинец попросил не мешать ему:

— Сам справлюсь, команданте, помощь не нужна.

Вертухай подумал-подумал, да и позвал кошевого. Тот важно и лениво подошел.

Минуты тянулись бесконечно долго. В любой момент могли послышаться крики Лектора, но станцию заполнял лишь обыденный фон, ничего из ряда вон. Никого здесь не пытали и пока что не казнили. Сайгон так и не увидел крюков, за которые можно подвесить человека.

Фидель пошутил? Вряд ли.

Словно нож — кожу, рассекли толпу четверо сечевиков. Были они, как кошевой, обнажены по пояс, вот только движения у них отточенные, уверенные. Дублёные тела, не единожды траченные радиацией, покрывала паутина шрамов. Таким парням даже Гильза не решилась бы бить в нос. Себе дороже. Вот кому подражал кошевой. Здешняя воинская элита.

Сайгон кинул взгляд на шинок. Веселья как не бывало. Все смотрели на гостя. Даже прислуга застыла с подносами в руках.

Байда отвернулся. Фидель, закрыв глаза, что-то шептал. Молился, что ли?

Че коротко кивнул, мол, мы с тобой, друг. Гильза уже не скрывала слёз, «макияж» её перечеркнули заметные промоины. Кошевому должна бы понравиться такая чувствительность парубка в шляпе.

Мышка… А что Мышка? Мародёр считал поступок Сайгона глупым. Это понятно. Да что там мародёр, Сайгон сам так думал.

Дело в том, что он понятия не имел, как избавиться от мутантов, поедающих металл.

* * *

Его поставили на колени и парой болезненных тычков заставили смотреть в пол.

Не проблема, на полу тоже есть чем любоваться. Хороший ковёр, почти новый, не потёртый. Редко им пользуются? Для особых гостей расстилают? Неужто для Сайгона расстарались, пустили блеск в глаза?

Уважают тебя, Серёженька, ай, уважают!

Если б ещё уважили, было бы отлично.

— Кажи, собака, що тоби вид батька треба! Та молися, щоб не вбили тебе видразу![37]

Сайгон молчал, собираясь с мыслями. Есть четверо бойцов, есть гетман. Уже пятеро. К тому же он слышал приглушённые голоса ещё нескольких человек. Небось казацкая рада вся в сборе. Итого — минимум! — десять. Стоит ли пытаться сразить столько народу? Одним махом семерых побивахом? В карманах куртки есть шестерни, за поясом — пистолет, в магазине патронов мало, зато с трассирующими пулями, они очень помогли Сайгону в охоте на каннибалов…

Тут уж или пан, или пропал.

Фермер глубоко вдохнул и поднял взгляд от пола, зная, кого перед собой увидит:

— Я уничтожу ржавчину. Но взамен мне нужно твоё слово, гетман. Ты поклянёшься на Библии, что отпустишь меня и моих друзей целыми и невредимыми. Включая нашего чернокожего товарища.

— Москаль… москаль в Сичи, — зашелестело в рядах приспешников Крыги.

Казацкая рада-таки в сборе. Много народу, куда больше, чем прикидывал Сайгон. Большое помещение, самое большое из служебных помещений, что он когда-либо видел.

Крыга сидел в громадном кресле, обтянутом кожей. И поза у него была такая, что кресло сразу хотелось назвать троном.

— Залиште нас![38]— велел гетман.

Сказано было едва слышно, но менее чем за минуту в приёмном покое остались только Крыга и Сайгон. Последними ушли сечевики, которые привели сюда святошинца — уж очень им не хотелось оставлять гетмана наедине с гостем станции.

Крыга пристально смотрел на Сайгона, словно взглядом хотел просверлить во лбу чужака дыру и прочитать в извилинах мозга ответы на свои вопросы.

— Водку будешь? — вдруг спросил гетман почти без прононса.

— Говорят, у вас тут отличная перцовка. Не отказался бы. — Сайгон сделал вид, что предводитель националистов его вовсе не удивил.