была проведена военная реформа, которую упоминает Геродот, рассказывая о деятельности царя Киаксара (625/4–585/4 гг. до н. э.): «И он первым распределил по отрядам тех, кто жил в Азии, и первым построил каждого по отдельности: копьеносцев, луконосцев и всадников. До этого же все без различия было перемешано» (Hdt., I, 103). Д. Хэд предлагает интерпретировать данный пассаж в том смысле, что мидийские пехотинцы теперь не должны были сражаться, как ранее ассирийцы, в смешанных отрядах щитоносцев и лучников, а в отдельных[282]. Однако при подобной интерпретации текста всадники оказываются как бы выпавшими.

До реформы мидийское войско формировались из племенных ополчений, в которых сражались различные виды войск: племенная знать была конной, а основная масса — пешей, различавшейся своей военной специализацией — преимущественным умением действовать копьем или луком, которые сражались в одних племенных отрядах. Согласно тому же Геродоту (VII, 62), мидийцы были вооружены так же, как персы, т. е. луками, копьями и теми же плетеными щитами. О вооружении мидян щитами ясно говорит Николай Дамасский (frg. 75, 36), упомянувший в армии Астиага «фаланги гоплитов и всадников». Возможно, Геродот передает традицию о создании на временной или постоянной основе однородных подразделений гвардии, ведь и позднее у персов — прямых наследников мидян — гвардейские отряды, получавшие содержание от царя, были вооружены однородно — на рельефах Ападаны уже представлены копьеносцы, лучники и щитоносцы[283]. А у последнего мидийского царя Астиага упоминаются мелофоры (Athen., XII, 514d; cp.: Hdt., I, 98; 113), которые станут позднее обычной гвардией персидских царей[284]. В конце VII — первой половине VI в. до н. э. военное развитие персов и мидян шло в одном русле. Простые общинники служили в пехоте, вооруженной в основном метательным оружием (Xen. Cyr., I, 5, 5; Strab., XV, 3, 18–19), а в коннице — знать по древней восточной традиции.

Бой ассирийцев с арабами (после 646 г. до н. э.). Щитоносец сражается вместе с лучником. Рельеф из Ниневии, северный дворец, без надписей, комната L, блок 11. Британский музей, 124925. Воспроизведено по: Staubli Th. Das Image der Nomanden im Alten Israel und in der Ikonographie seiner sesshaften Nachbarn. Freiburg (Schweiz); Göttingen, 1991. S. 96. Falttafel III.

Как считается, с 460–450-х гг. до н. э. в структуре персидских армий западных сатрапий произошли изменения. Судя по греческой вазописи, значительно увеличивается, подчас вероятно, составляя основную массу, доля пеших воинов, вооруженных легкими копьями и небольшими щитами по типу пельтастов[285]. Видимо, это были главным образом жители Анатолии, хотя Ксенофонт упоминает и о собственно персидских пельтастах (Xen. Cyr., I, 5, 5; V, 3, 37), вооруженных по образцу малоазиатов. Поскольку в античных и иконографических источниках исчезает информация о геррофорах, можно предполагать, что последние исчезли на западе после Греко-персидских войн, т. е. после середины V в. до н. э.[286].

Если согласиться с данной гипотезой, то можно сказать, что процесс изменений по крайней мере затронул не все сатрапии. В восточных областях продолжали использовать старый комплекс вооружения, известный еще при Сасанидах[287]. В 401 г. до н. э. при Кунаксе персы Артаксеркса II все еще были геррофорами. Эти отряды явно были набраны не в Малой Азии, контролируемой Киром Младшим, а в более восточных сатрапиях. Да и в качестве стандартных сил местных правителей Персидской империи Ксенофонт упоминает «всадников, лучников, пращников и геррофоров» (Xen. Oec., 4, 5). Также Ксенофонт в последней книге «Киропедии», рассказывая о ему современных персах (360-е гг. до н. э.), упоминает на вооружении пехотинцев те же герроны, а также кописы и секиры (Xen. Cyr., VIII, 8, 23), как и во времена Кира Великого (Xen. Cyr., I, 2, 13; II, 1, 9; 16), т. е. вооружение воинов, согласно Ксенофонту, осталось прежним.

Персидский пельтаст. Прорисовка рельефа фронтона «Саркофага Александра» (последняя треть IV в. до н. э.). Археологический музей, Стамбул. Воспроизведено по: Bittner S. Tracht und Bewaffnung des persischen Heeres zur Zeit der Achaimeniden. München, 1985. Taf. 28.1.

Источники, и в первую очередь Геродот, подробно не описывают общую диспозицию персидской армии на поле боя. Канадский историк Дж. А. Эванс предположил, что в центре стандартного боевого порядка царского войска располагалась пехота, а по флангам — конница (Front. Strat., II, 3, 6)[288]. По крайней мере в битве при Кунаксе (401 г. до н. э.) персидские геррофоры стояли на левом фланге боевого порядка Артаксеркса II, тогда как египетские щитоносцы и лучники оказывались левее; конные же отряды были на флангах и в центре; причем этнические ополчения строились в форме прямоугольника (Xen. Anab., I, 8, 9; ср.: Xen. Cyr., VI, 3, 20). Кажется, что Ксенофонт разделяет щитоносцев и лучников, хотя персидские лучники могли быть просто скрыты для наблюдателя за стеной герронов, а кроме того, сами лучники составляли отдельный отряд. Сам Ксенофонт разделяет метателей и щитоносцев в описании обычных сил локальных правителей Персидской империи, упоминая «всадников, лучников, пращников и геррофоров» (Xen. Oec., 4, 5). Можно думать, что на рубеже V–IV вв. до н. э. отряды щитоносцев в самом деле стали действовать отдельно от лучников на поле боя, координируя свои действия по образцу отрядов мушкетеров и пикинеров XVII в.

Бой спартанца с персидским лучником. Аттический красно-фигурный кратер (ок. 470–460 гг. до н. э.). Античный музей и собрание Людвига (Базель), BS480. Фото А. Б. Ксенофонтова в музее в августе 2009 г.

В общем, если говорить об основных элементах тактики персидской пехоты, то она в первую очередь базировались на дистанционном бое. Стрельба из глубокого строя была навесной, а не прицельной — противника поражали не точностью стрельбы, а массой снарядов в расчете на то, что какое-то количество попадет в цель и тем самым нанесет урон противнику, особенно если строй врагов был малоподвижным (ср.: Hdt., IX, 61). Кроме того, важно и психологическое воздействие на врага несущейся на него тучи стрел.

Обращаясь к тактике в целом, можно сказать, что взаимодействие лучников и щитоносных копьеносцев было эффективно против восточных народов, главную силу которых составляли пешие метатели, а ударной силой была конница. Во всяком случае бронзовые и в меньшей степени железные наконечники стрел из Персеполя — двух- и трехлопастные, а также трех- и четырехгранные[289], — в общем не бронебойные, не предназначенные для пробивания доспехов, в которые были облачены греческие гоплиты. Такое смешанное построение позволяло успешно отражать атаку пехоты и конницы и в то же время вести наступление на врага, вытесняя его с поля боя. В ходе сражения пешие щитоносцы прикрывали