До новой встречи,

Алекс».

Ева смяла записку в кулаке, в ней боролись любопытство и обида. Она еще раз осмотрела красивый портсигар, ощутила тяжесть серебра, вычислила его стоимость. Мистер Гроф – Алекс – купил его для нее, потому что находил ее изящной и неповторимой.

Перевернув коробочку, она принялась изучать выгравированные слова, раздумывая, как бы узнать их значение. Она точно знала, что не сможет подойти с этим вопросом ни к Грэму, ни к Алексу. Уж лучше остаться в неведении.

Внезапно она подумала о мистере Данеке, который учился в Карловом университете Праги. Это, несомненно, означало, что он гораздо опытней ее и по меньшей мере сможет сказать ей, на каком языке сделана надпись. Одно она знала наверняка – она не собиралась возвращать портсигар. Он был слишком красив, чтобы его отдавать.

Когда Ева вернулась в квартиру, Прешес стояла возле окна и глядела на улицу.

– Твой кавалер – как большой стакан сладкого чая. – Увидев укор в глазах Евы, Прешес сказала: – Да знаю, знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Лучшего способа выразить мое мнение о Грэме я не нашла. Но, конечно, мое мнение никакого значения не имеет.

– Имеет, – произнесла Ева. Она улыбнулась. – Имеет, и достаточно большое. Я счастлива, что ты одобряешь, потому что, мне кажется, в будущем мы будем часто видеть Грэма. И я рада, что вы, наконец, познакомились, хоть и надеялась, что это случится не здесь. Я не хотела, чтобы он видел, где я живу, пока мы не переехали в новую квартиру. Эти коридоры пахнут как работный дом.

Она почувствовала взгляд Прешес, но отвернулась. Она пожалела, что сказала это, напомнила сама себе о шести месяцах, прожитых в работном доме, о времени, когда ее мать болела и не могла покормить ее и позаботиться о ней. Тогда Ева хотела умереть. Даже их крошечная хибарка была лучше работного дома.

Она ощущала тяжесть серебряного портсигара в кармане. Ее мать велела бы вернуть его, сказала бы, что джентльмен не дарит дорогих подарков женщине, если только не хочет чего-то взамен. Но разве это не значило, что ей придется быть к этому готовой? А она не была готова.

– Как думаешь, стоит нам пойти посмотреть новую квартиру, прежде чем согласиться? – спросила Прешес, и по ее выражению было видно, что ответ она уже знает.

– Нет. Если она подходит для будущего зятя Грэма, то я уверена, что подойдет и нам. – Ева позволила себе легкую улыбку. Может, ей полагался подарок с небес. Таких даров она никогда не получала – ей приходилось всего добиваться самой. И может, наконец, ей улыбнулась удача.

– Грэм явно в тебя влюблен, Ева. Надеюсь, у него чистые помыслы.

– Ты о чем?

Прешес выгнула бровь.

– Он ведь не из нашего мира, верно? – Улыбка сгладила колкость ее слов. – Мужчины вроде него редко женятся на девушках вроде нас.

Ева нашла в себе силы скрыть острую вспышку гнева, пронзившую ее, потому что она не могла злиться на Прешес. Тем более что подруга озвучила ее собственные мысли, бродившие в ее голове с тех пор, как она познакомилась с Грэмом Сейнт-Джоном и увидела его улыбку. Она крепче сжала в кулаке плотный шарик смятой записки.

– Я подумаю об этом, когда придет время.

Прешес рассмеялась.

– Ты говоришь, как Скарлетт О’Хара.

– Из «Унесенных ветром»? Я не читала, но знаю, что скоро выходит фильм.

– Ну, тебе стоит прочитать роман. Скарлетт всегда откладывает на завтра решение проблем.

– И это срабатывает?

– Не очень. – Прешес улыбнулась. – Но думаю, ты всегда можешь попробовать.

Ева отвернулась, чтобы поправить подушку на кушетке. Присев, она начала вынимать из волос шпильки, и в эту минуту в ее мыслях мелькнула смутная догадка, которую она не смогла уловить сразу. Только позднее, нанося перед сном кольдкрем на лицо, она поняла, что́ это была за мысль: встреча Прешес и Алекса на тротуаре перед Домом Луштак вовсе не случайна. Она выглядела скорее попыткой Алекса еще раз увидеться с Евой. Эта мысль выбила ее из колеи до такой степени, что она решила рассказать об этом Грэму.

Она закончила снимать макияж и, рассеянно болтая и сплетничая с Прешес, отбросила все заботы до следующего дня, совсем как та героиня, Скарлетт. Но позже ей приснилась пчела, жужжащая у нее в голове, и в этом сне, когда она посмотрела на крышку своего нового серебристого портсигара, пчелы там не обнаружила.

Лондон

май 2019 года

Мне снились пчелы. Я снова была в Уолтоне, в беседке за домом тети Кэсси. Жаркое солнце обжигало кожу. Лежа на скамейке и вдыхая летние ароматы, я чувствовала, как над моей головой кружится пчела. Не в силах пошевелиться, я лежала на месте в ожидании неминуемого укуса, и неопределенность казалась еще хуже, чем будущая боль.

– Мэдисон?

Сбитая с толку, я открыла глаза и уставилась на фарфоровый потолочный светильник, стараясь вспомнить, кто меня называл полным именем. К моему лицу пристало что-то шероховатое. Повернув голову, я поняла, что это тюлевый подъюбник желтого платья, о котором я писала.

– Мэдисон?

Я не могла по голосу понять, раздражен ли говоривший или удивлен, но это определенно был Колин. Я распахнула глаза: Колин стоял в изножье кровати и, скрестив руки на груди, смотрел на меня. Сев, я поняла, что заснула на стопке нарядов Прешес. Мой ноутбук с открытой, словно рот, крышкой, все еще был включен – на скринсейвере крутились фотографии из моего семейного альбома.

– Да… я проснулась. – Я быстро захлопнула крышку. – Извини… разница во времени меня просто убивает. – Я посмотрела на него. – Ты вроде бы собирался в офис.

– Я там был. Но это было пять часов назад. Прешес ждет нас на чай и беседу.

– Ясно. – Я аккуратно слезла с кровати, надеясь, что не причинила непоправимый вред ни одному из платьев. Я подняла перед собой сарафан. – Мне понравилось вот это – хочу расспросить Прешес про него и узнать, сможем ли мы включить его в экспозицию. – Я слегка покачнулась от резкой смены положения тела, и Колин схватил меня за руку. – Я в порядке. В порядке. Просто голова слегка закружилась. – Я махнула в его сторону ладонью. – Ты иди, я сейчас.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы причесаться, почистить зубы и схватить свой блокнот с сарафаном Прешес. Выйдя в коридор, я увидела Колина, с руками за спиной, словно в музее, разглядывающего одну из обрамленных фотографий. Я остановилась возле него и узнала старую свадебную фотографию, молодого солдата с невестой.

– Это мои дедушка и бабушка, – произнес он, не глядя на меня. – Дэвид и София.

– Они здесь выглядят очень влюбленными.

Он повернулся ко мне.

– Это день их свадьбы. Я бы сказал, что это норма.