Эх, если бы сразу до этого додуматься! Когда обнаружил испорченный «Вихрь»! Догнал бы на одном дыхании — грива узкая, слева и справа кочкастые мокрые соры, и тянется около трех километров, прежде чем соединится с высокой террасой. Своими ногами Женя не пойдет, значит, ее несут, но даже если меняются, все равно выдохнутся… Впрочем, погорельцев никто никогда не видел, может, они мужики могучие, тренированные суровой таежной жизнью. И вес под семьдесят кило для них привычный, к тому же своя ноша не тянет…

Вдохновленный, Рассохин впервые за день выкурил трубку и пошел гривой, на ходу высматривая следы. На лесном грунте с тонким хвойным подстилом, недавно вытаявшим из-под снега, подошвы бродней не отпечатывались, но если приглядеться, то все равно видно, где наступали — чуть разрушена целостность подсохшей корочки мелкого мусора, кое-где с валежин сдернут мох. Все совпадает, кержаки ушли гривой в материк, так что выходные следы нужно искать уже на террасе, к тому же чем дальше от речки, тем они будут менее осторожны, не исключено, где-то есть тропа, набитая за многие годы — не первый же раз погорельцы ходили к залому. Это их путь на Карагач! Говорят же, что они добывают пушнину и каким-то образом переправляют ее кержакам других толков, взамен получая боеприпасы, соль и муку.

Грива подходила к увалу почти вплотную, однако была разделена сырой болотиной, так называемым тыловым швом, через который навели явно рукотворный мост, хотя на вид — два ветровальных дерева с выворотнями, но упали навстречу друг к другу, соединясь вершинами, а так не бывает. Ель на болотистой почве глубоко не укореняется. Чтобы не махать топором и не свариться с лесниками, на Гнилой Прорве местные мужики сразу за огородами так дрова готовили: подрубали корни и ждали, когда дунет хороший ветерок. Если же только с одной стороны подрубить, то и упадет в нужную сторону. А что упало, то пропало…

Обе сваленные таким образом ели зависли на сучьях, стволы не касались воды, но по «мосту» кто-то недавно проходил, хотя следов нет, бродни отчистились за три километра пути по сухой гриве. Но тонкие вершинки, которые, если наступить, чуть погружались в болотину, и сейчас были еще мокрыми, не успели просохнуть, солнце не доставало. Рассохин перебрался к подножию невысокого мшистого увала и сразу же засек направление, по которому ушли погорельцы: не тропа еще, но натоптано изрядно и уже нынешней весной. И в одном направлении — наискось по склону, сокращали расстояние, тянули прямицу, а по ней и найти легче логово! Стас взял азимут по компасу и только поднялся на увал, как услышал в небе гул: кажется, начались поиски, над тайгой летал «Ан-2», вероятно, челночил вкрест течению речки. Вот что значит присутствие высокого начальства, иначе бы дня два канителились, прежде чем пригнали авиатехнику. Сейчас самолет был кстати — барражируя над районом, он отвлекал внимание кержаков, заставлял сидеть по своим норам, и Стас может к ним, как к глухарям на току, подобраться незаметно и неслышно.

На гребне увала следы пропадали, мох был короткий, щеточкой, и быстро распрямлялся. Между тем солнце давно перевалило зенит, и следовало спешить, чтобы до темноты выйти к краю верховых болот — по карте это километров восемнадцать. Где-то там, в недоступных гривах[29]и урманах[30]— лежбище погорельцев! В местах, до которых больше никому дела нет.

Часа два Рассохин шел по азимуту материковым, но со следами угнетения, бором с частыми и чистыми буграми вспученных торфяников, на которых густо кровянела прошлогодняя клюква. Шел, хватал ее на ходу, озирался по сторонам, а самолет уже летал рядом, почти над головой: возможно, на борту были люди сообразительные, искали не только вдоль реки — норовили высмотреть логово или перехватить похитителей на подходах к нему.

Рассохин прошел больше половины, когда самолет прошел на малой высоте и чуть в стороне и сразу же потянул вверх. Сосняк становился все реже и ниже, с метелками утлых неразвитых крон, и с воздуха хорошо просматривался. Ему показалось, пилоты что-то высмотрели, ибо «Ан-2» сделал разворот и опять потянул к ленточным болотам.

— Верной дорогой идете, товарищи! — негромко вдохновил их Стас и помахал рукой, указывая направление. — Туда! Туда!

Было неясно, заметили его сигналы или нет, но самолет в самом деле ушел в сторону болот с набором высоты и там, невидимый, пошел на круг. Под ногами все чаще попадались мокрые торфяники, поля густого багульника, уже пахнущего до головокружения, мох становился глубже и кое-где уже чавкал под сапогами. Впереди показалась первая песчаная грива, отмеченная на карте, — по сути, гребень древнего бархана, — поросшая узким прямоствольным бором. Место для схорона погорельцев вполне подходящее, и можно уже сегодня, пока не село солнце, пробежать ее и подсечь следы. Хотя бы косвенные: порубки деревьев, затеей, старые пни — топят же они дровами свои берлоги! Между тем самолет словно умышленно отвлекал на себя кержацкие взоры, кружась над лесом где-то за гривой. Рассохин воспользовался этим, скорым шагом одолел последние полкилометра и поднялся на вершину невысокого, но сухого бархана. И всего-то метров двенадцать в ширину, а как на другой планете: брусничник цветет, белые пятна ягельника и ощущение надежности…

Он пересек гриву и в это время увидел, как за хвостом «Ан-2» потянулись три предмета, напоминающие сосиски. Они разделились, и над каждым возник сначала куполок стабилизации, затем несколько секунд спустя с ясно слышимыми хлопками раскрылись парашюты.

Пилоты нашли логово и выбросили десант! Как раз рядом со следующей боровой гривой!

Рассохин слетел с бархана и помчался скачками. Он потерял парашютистов из вида, но точно заметил место, куда они должны были приземлиться — за гриву, а это с километр по болотистому сырому сосняку. Если сейчас десант прихватит погорельцев, отступать они будут назад, то есть на Стаса, поскольку впереди залитое верховое болото. И тут их можно встретить!

Лес уже был обводнен так, что из-под сапог летели брызги. Один Стас все-таки проколол, когда ползал по залому или перебирался по «мосту», внутри хлюпало и сбилась мокрая портянка, но переобуваться некогда. Самолет тем временем заламывал вираж над гривой, которую только что оставил Рассохин: вероятно, пилоты были на радиосвязи с десантом и теперь готовились навести его на тайный схорон или же на кержаков, если станут удирать. Наверняка это были военные, действовали очень слаженно, отработанно, как на загонной охоте. Стас не добежал до гривы метров двести, когда увидел широкий прогал в сосняке, причем в обе стороны от него — здесь можно и перехватить отступающих погорельцев! Он заскочил на торфяную пучину, чтобы видеть дальше, вынул револьвер, вытолкнул стреляные гильзы и зарядил полный барабан. С момента прыжка десанта прошло минут пятнадцать, давно уже должны приземлиться и стронуть кержаков с логова — они, поди, тоже наблюдали и парашютистов заметили. Интересно, Женю они понесут или поведут за собой? А может, бросят, чтоб спастись самим?