Поэтому говоря, что безопасность — это важная потребность ребенка, я имею в виду не столько внешнюю, физическую охрану (непроницаемые заборы и постоянное присутствие взрослого), сколько внутреннее ощущение безопасности — а это спокойствие, уверенность, открытость, которые и определяют наше доверие к миру.

Доверие — к людям, к миру, к себе — базовая установка личности, фундамент нашего жизнелюбия, созидательности, конструктивности. Только так мы можем проявить себя в полной мере, реализовать свой потенциал, свои способности, получать и отдавать.

Пока ребенок учится самостоятельности, мы тоже учимся — доверять ребенку, причем не только на словах, но и на деле. Если мы уверены, что у нас с ребенком полный контакт, но ничего ему не разрешаем и никуда не отпускаем одного, мы обманываем и его, и себя.

Мы не можем уберечь детей от всех неприятностей. Они должны сами оценивать степень риска и справляться с трудностями. Альфред Адлер, создатель системы индивидуальной психологии, сказал однажды, что величайшее счастье для ребенка — препятствия на пути, которые он должен преодолевать. Именно в преодолении дети взрослеют, получают знания и опыт, у них появляется шанс проверить свои силы, что-то понять о жизни.

В вопросах безопасности, на мой взгляд, стоит придерживаться принципа минимализма. Для своих клиентов я сформулировала ясное правило: если кажется, что для охраны надо сделать вот столько, сделай чуть меньше — не ошибешься, особенно когда дело касается детей. Здесь лучше «недо−», чем «пере−». Чем меньше ребенок будет полагаться на защиту извне, тем лучше. Ребенок взрослеет, и то, что сегодня кажется необходимым, через неделю или месяц становится ненужным, чрезмерным. Образно говоря, ему пора самостоятельно управляться с ножом и вилкой, а мы все еще кормим его с ложечки.

Я согласна с «борцами за детскую независимость»: те чудесные моменты свободы, которых так много было в нашем детстве, позволили нам получить необходимые жизненные навыки, обеспечивающие реальную, а не мнимую безопасность. Так стоит ли лишать свободы наших детей?

В прошедшие два десятилетия в России появился целый класс «особых» детей: их не встретишь на улице, в общественном транспорте или на детской площадке. Они живут в закрытых жилых комплексах, перемещаются на дорогих автомобилях, взрослеют в узком кругу избранных. Их имена мелькают в светской хронике, а в последнее время и в криминальных сводках — они все чаще становятся героями громких скандалов.

Напомню историю, получившую широкую огласку. Девушка из богатой семьи выходит из ночного клуба, где много выпила, и садится за руль дорогой иномарки — решила погонять по ночному городу. Когда наряд ДПС пытается остановить ее за опасное вождение, она сбивает полицейского. Что происходит дальше?

Девушка закрывается в автомобиле, отказывается выходить, ее не интересует, жив ли пострадавший. Она отправляет сообщение бойфренду: «Зая, я убила мента, прости, что делать?» Молодой человек отвечает: «Закати истерику, ничего не подписывай». Девушку отвозят в отделение полиции. Она переживает только из-за своей разбитой машины, требует, чтобы ей вернули телефон и отпустили домой.

Ситуация типичная — ко мне все чаще обращаются родители по поводу таких происшествий. И каждый раз меня поражает их позиция: они беспокоятся прежде всего о том, как бы побыстрее уладить дело и оградить «ребенка» от неприятностей. Можно услышать: «Девочку (мальчика) лишили водительских прав, и, пока все окончательно не успокоится, ей придется ездить с водителем, а ведь она так любит порулить». Родителей не тревожит ни поведение детей, ни их инфантильность, эгоизм, черствость. Дети в свою очередь не испытывают ни угрызений совести, ни чувства вины и абсолютно уверены в том, что им все сойдет с рук.

После каждого такого ДТП в средствах массовой информации поднимается волна возмущения — и безответственностью «неприкасаемых» (именно так озаглавил свои видео в Instagram молодой человек, гонявший на машине по пешеходным улицам Москвы), и реакцией родителей, и попустительством властей, ведь виновникам аварий, как правило, удается уйти от наказания. Волна поднимается и стихает — до следующего происшествия.

На Западе проблемами богатых детей занимаются давно и всерьез. В 70-х годах прошлого века даже появился термин «золотое гетто». Так стали называть «беспроблемные зоны», где компактно проживают состоятельные семьи. Ученые пришли к неожиданному выводу: у детей из «золотого гетто» те же психологические проблемы, что и у обитателей беднейших кварталов — пассивность, скука, апатия, нежелание работать, бóльшая, чем у «социальных середняков», предрасположенность к зависимостям. Что же происходит в периметре «золотого гетто» и почему это так отражается на детях?

Родители, добившиеся финансового благополучия и высокого социального статуса, создают для своих детей «рукотворный рай», где все на высшем уровне, все предусмотрено, стабильно и предсказуемо. Разве что погода подведет — и тогда обитатели рая перемещаются из Москвы и Петербурга в Монако и Куршевель, где их ждут тот же сервис, те же развлечения, ритм жизни, люди того же круга. У нас, взрослых, даже не возникает мысли, что в этом комфортном «пятизвездочном» мире много того, что деструктивно влияет на эмоциональное и интеллектуальное развитие ребенка, на его отношение к жизни, к людям.

Еще лет 15–20 назад бедные и богатые в России жили в одних районах, вместе работали, поддерживали родственные и дружеские отношения. Сегодня все изменилось: не осталось ни мест, где они могли бы встретиться (разве что автострады и социальные сети), ни общих интересов, ни совместных дел. Зачем богатому полагаться на друзей, обращаться за помощью к близким, если любую услугу можно купить? Не с кем оставить ребенка — приглашаем няню, депрессия — идем к психотерапевту, в аптеку съездит водитель, «соль и спички» закажем по интернету. Мы живем, учимся, делаем покупки, лечимся, развлекаемся, отдыхаем каждый в своей «галактике».

Социальное расслоение растет, богатые отгораживаются от общества и физически — покупая жилье в «специальных» местах, и психологически — очерчивая свой круг, стараясь держаться людей с тем же социальным статусом, достатком и во многом схожими ценностями. Как отбирается ровня? Обычно по двум критериям — это богатство и статус. Логика простая: те, чье благосостояние и социальное положение не дотягивают до определенного уровня, не обладают необходимыми достоинствами и добродетелями.

Стремление к изоляции подогревается недоверием к окружающим. Человеку состоятельному порой трудно понять истинные мотивы чужих поступков, он склонен во всем видеть меркантильный интерес, боится нарваться на «золотоискателей» и постоянно мучает себя вопросом «Любят меня или мои деньги?».