Адалин морщится, словно мои слова заставляют её ревновать.

- Моя мать была ведьмой. И она обладала таким же даром, что и у тебя. Она прекрасно контролировала его. Временами пользовалась магической энергией отца, но чаще всего артефактами. Ей достаточно было просто соприкоснуться с предметом, который держал тот или иной одарённый, чтобы поглотить след оставшейся магии. Мама умела взращивать эту энергию и сохраняла в специальные артефакты – волшебные шары. Временами она вскрывала их, если ей требовалось воспользоваться даром исцеления, например. Помню, как однажды разбил себе колено. Кровь фонтаном била, мама перепугалась, раскрыла свой самый ценный шар, чтобы напитаться энергией исцеления. Она залечила мою рану. А потом я узнал, что втайне она лечилась сама от тяжёлого заболевания. Мама пожертвовала своей порцией лекарства, чтобы залечить мою безобидную рану.

Опускаю голову. Больно вспоминать прошлое. Мне бы хотелось хоть что-то изменить сейчас, но не получится.

- Мне жаль… - вздыхает Адалин. – Расскажешь, что случилось с твоим отцом?

Усмешка слетает с моих губ раньше, чем успеваю подумать, и я отрицательно мотаю головой.

- Прости, но это не та история, которую мне хочется обсуждать с тобой. Ты собирайся поскорее, а то сама знаешь, как неожиданно может нагрянуть наш общий приятель…

И тут же я думаю о том, что если Рэйриан не выдавал мою тайну Адалин, то и Марки он ничего не сказал бы. Этот гадёныш подслушивал нас? Или сделал свои выводы и желал поссорить нас с Адалин? Мне стоит найти его и заставить ответить, откуда ему известно, что мы с девчонкой истинные. В конце концов, знак нашей связи слишком незаметный, чтобы его мог разглядеть посторонний. Даже ректор ничего не знал… Марки не так-то прост… И я хочу понять, с кем мы на самом деле имеем дело. Может, он хитрый скользкий наг? Хотя… Истинность хорошо чувствуют дети луны. Не удивлюсь, если Марки к ним и относится.

Часть 37. Адалин

- Понимаю, что крыло изоляции не лучшее место, где можно оказаться. Мне очень жаль, Адалин, что тебе приходится проходить через это, - говорит Рэйриан.

Байрон, идущий рядом с моим чемоданом в руках, недовольно пыхтит. Ему точно не нравится, что наставник сочувствует мне. Наверное, связь истинных заставляет его ревновать? Мне хотелось бы побольше почитать об этой связи, но точно знаю, что займусь этим не в ближайшее время. И сделаю всё так, чтобы никому не было известно, что именно я изучаю. Не хочу, чтобы Байрон подумал, что я заинтересовалась нашей связью и буду каким-то образом использовать это против него.

- Рэйриан, знаешь, я ко многому успела привыкнуть в этой жизни. Меня ничем не напугать, а одиночество мне нравится, поэтому изоляция – не худшее, что могло со мной произойти.

- Понимаю, и всё-таки мне хочется поддержать тебя хоть как-то, - тепло улыбается Рэй.

- Спасибо за поддержку. Для меня это многое значит, правда, - отвечаю и стараюсь прекратить разговор, чтобы ещё сильнее не раздражать Байрона.

Видно, что парень едва держится, чтобы не сорваться и не высказать всё, что думает. Так странно, ведь я не испытывала ревность, даже когда он общался с Элли. Или уже забыла? Может, на девушек связь оказывает не столь сильное воздействие? Или всё дело в том, что Элли с Байроном не заигрывала и вела себя так, словно он лишний в академии человек? Она не проявляла к парню совершенно никакого интереса.

Рэйриан открывает дверь в комнату и пропускает меня вперёд. Следом входит Байрон, ставит чемодан и осматривается.

Неплохо, а если ещё и принять во внимание тот факт, что я буду одна в комнате, и никто не станет докучать разговорами или предлагать вылазки на кладбище…

Всё просто прекрасно.

Смогу сегодня позвонить маме и поговорить с ней. Мне очень не хватает её. Мы никогда раньше не разделялись, всегда жили вместе, а что теперь?

Я скучаю по маме.

Наверняка и ей непросто, ведь приходится мириться с мыслью, что её дочь обрела клеймо ведьмы. Она и с матерью своей не была близка по этой причине, а теперь магия отнимает ещё и дочь.

Нет.

Не отнимет.

- О чём задумалась, ведьмочка? – спрашивает Байрон.

- Хотела бы остаться в одиночестве. Есть вещи, которые мне стоит уяснить? Ну… В плане – мне вообще никуда нельзя выходить теперь?

Рэйриан тяжело вздыхает.

Они с Байроном переглядываются.

Прекрасно.

Значит, всё-таки полное заточение.

- Прямо по коридору здесь уборная. Душ, туалет – всё это будет только в твоём распоряжении. Повернёшь налево – там столовая. Еду тебе будут доставлять из столовой, но если хочешь что-то особенное, только скажи, и мы с Байроном достанем. Рядом со столовой небольшой тренажёрный зал, чтобы размять косточки. Ты разберёшься. Аудитория, где будут проходить твои одиночные занятия, пока закрыта. Как только начнутся занятия, преподаватели откроют. Надеюсь, у тебя есть пара дней в запасе, ведь нужно свыкнуться с заточением.

Рэйриан говорит сдавленным голосом. Он словно чувствует на себе вину за случившееся. Вот только он не виноват. Это всё я. Если бы не молчала раньше и поговорила с ректором… Если бы прочла дневники бабушки, а не устраивала эти странные вылазки на кладбище… Можно ли было избежать такой участи? Я уже не узнаю, что было бы «если».

- Могу я попросить вас оставить меня пока? Мне действительно хочется побыть одной. Правда.

Рэйриан кивает. Он кладёт руку на плечо Байрона, мягко сжимая и как бы показывая, что им лучше уйти.

- Сначала дай мне свой номер, ведьмочка.

Мы с парнем обмениваемся номерами телефонов, но я пока даже отвечать на звонки и сообщения не хочу. Мне нужен отдых. Сначала приведу мысли в порядок, а уже потом подумаю, как и что сделать правильно.

- Ты точно в порядке? – спрашивает Байрон, сделав шаг в мою сторону. – Если ты хочешь, я останусь с тобой. Могу поспать на коврике…

- Байрон, - порыкивает Рэйриан. – Ты прекрасно знаешь, для чего нужна изоляция. Не стоит нарушать правила.

Байрон игнорирует слова наставника.

Рэй хмыкает, смотрит на меня и выдавливает улыбку, точно пытается извиниться за случившееся.

- Всё хорошо! – одними губами шепчу я.

Рэйриан кивает, говорит Байрону, что будет ждать его на выходе, и оставляет нас ненадолго. Вот только мне не по себе. Мы уже вроде всё решили, и связь никому из нас не