тем не менее в начале 1987 года было принято постановление ЦК КПСС, в котором происшедшее объявлялось проявлением казахского национализма. От этого мне стало тоскливо. В каком месте ещё рванёт? Как я помню, дальше будет Карабах и Прибалтика.

Глава 23

— Штыба, а что там у тебя за девушка сегодня ночевала? — докопалась до меня утром Ленка, которая столкнулась с Людмилкой в общем умывальнике.

— Тебе-то что? — с набитым зубной пастой ртом отвечаю я вопросом на вопрос.

— А что тихо так было? Не уговорил? — ехидничает соседка дальше.

— А по попе? — уже злюсь я.

— Фу, вижу, характер с возрастом у тебя портится, — тряхнув шикарной гривой волос, моя личная беда ненадолго покинула мой мозг.

Пару дней назад Ленка пыталась меня познакомить со своей подружкой Катериной из пединститута. Вот любит она работать сводней! КПД, правда, низкий у её работы — разбегаются парочки, которые она свела, но Ленка не унывает и некоторых по второму разу сводит. Но я на это не ведусь, да и времени свободного нет на личную жизнь — на работе дел полно. Постепенно привлекаю к работе Аркашу и обоих Петров. Бейбут ленится заниматься чем-то кроме бокса. А там он уже выполнил нормативы мастера спорта.

Сегодня после занятий, которые я посещаю чисто на автомате, еду не в свой отдел, а на стройку. Илья вчера так и не успел пояснить, что за проблемы там с охраной, а сегодня утром в общаге его уже не застал. На улице снежок и небольшой морозец, но небо ясное, весеннее. До настоящего тепла в Красноярске ещё очень далеко. Одно радует — больших морозов за тридцатник уже не должно быть. Подхожу к высокому плотному забору, огораживающему значительную территорию с трёмя строящимися домами. Домов как таковых ещё нет, за прошлый год до ноября успели построить лишь нулевой цикл. В этом году долго ждали финансирования, и работы идут только вторую неделю. У нас, как и у других МЖК, открыт расчетный счёт, в конце прошлого года Госбанк СССР озаботился нашей проблемой, наконец. А в этом году, в марте, Госстрой разрешил создавать молодёжные строительные организации для МЖК. Нам это не надо пока. А вот письмо того же Госстроя о содержании штабов МЖК нам очень помогло. Охрану стали финансировать именно со счета нашего штаба, что сразу вызвало возмущение некоторых бойцов. Работа охранника считалась легкой, ведь это не ломом махать. Те, кто охранял стройку, получали то же самое количество часов, что и те, кто таскал бетон в тележках. Но меня не устраивало отношение к своим обязанностям охранников, и мы официально приняли на работу ещё десяток человек не из числа бойцов УКС. За небольшую, конечно, зарплату.

Ворота нашей стройки нараспашку, и то и дело на стройплощадку заезжают тралы с плитами — «Культбытстрой», получив оплату, отгружает нам свою продукцию. Пока идёт подготовка к строительству, устанавливается кран — подгон от экскаваторного завода. Равиль договорился. Забор из досок, они сейчас дешёвые, а вот ворота и будка охраны металлические. В охранной смене три человека, и за десять дней работы они уже четверых расхитителей сдали в милицию. Один из воришек свой и трое пришлые. Ничего серьёзного украсть не смогли, а боец УКС, бывший уже, даже глумливо процитировал: — «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!»

Вообще человек десять изгнали из отрядов за различные нарушения, но на их место тут же пришли новые, очередь из желающих огромная. Это раскачивались люди долго, а потом повалили валом, и в планах у нас летом запуск второй очереди стройки. С местом пока не определились, есть огромный пустырь рядом с нашими тремя домами, но беда — земля тут не городская, а Министерства обороны. А в Минобороны у меня связей нет. Зато есть у отца Петра Колесникова знакомый там. Решаем потихоньку … сколько квартир отдать придётся.

В будке охраны пусто — один обходит территорию, один на воротах стоит, ещё один на приемке материалов.

— Добрый день, Валерич, — уважительно обращается ко мне тот, что на воротах — сухой дядька, лет под шестьдесят.

— Добрый, Степан Евгеньевич, — с трудом вспоминаю его ФИО.

Вижу, с именем угадал, улыбается этот «почти старик». Я в его глазах — большой начальник, хотя формально всём заведует Равиль Адасов. Двое из оставшихся троих членов штаба МЖК — мои люди. Это Сашка и Илюха. И всегда получается так, как я скажу, но я этим не пользуюсь часто — не хочу обижать Адасова. Он и так работает за троих.

— Вчера на смене что было, знаете? — фамильярно дергает меня за рукав деда Стёпа, обращаясь, тем не менее, на «вы».

— Расскажи, — охотно останавливаюсь я.

— А посмотри, — кивает он на огромную дыру в заборе!

Я её сначала и не заметил, а, судя по следам и проему, нас штурмовала танковая дивизия. Снесено метров десять забора, на грунте свежие следы траков.

— Что тут было-то? — удивляюсь я. — Кто забор снёс?

Так дэтешка же, — указывает на работающий «ДТ-75» охранник.

Бульдозер в отличие от забора выглядит целым. Выясняю, что вчера целая смена охранников напилась и устроила ночные гонки на тракторе по объекту. Зачем — неясно, да и выяснять нет желания, уволю всех троих! Может, это глупая мысль была набирать со стороны охрану? Наши бойцы тоже не ангелы, но такое учудить вряд ли смогли бы — держатся за возможность получить своё жильё.

— Толя, ты тоже приехал? — машет рукой мне Адасов из своих «Жигулей».

С удовольствием лезу в салон машины к коллеге. Обменявшись рукопожатиями, обсуждаем масштаб разрушений на объекте, решаем пару текущих задач, и я уже собираюсь ехать в горком, как Равиль меня спрашивает:

— Ты читал мартовское постановление Совмина, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ по центрам научно-технического творчества молодёжи?

Напрягаю извилины. Научно-технический клуб у нас есть и городской, а районных даже парочка. В 1986 году Красноярский горком комсомола показал работу молодых изобретателей и рационализаторов края центральному комитету, и тот дал добро на проведение выставки научно-технического творчества от Красноярского края на ВДНХ СССР. Тогда более 30 молодых специалистов и рабочих края были награждены медалями ВДНХ. Я в этом не участвовал, но был в курсе.

— Ты про выставку ВДНХ? — ткнул пальцем в небо я.

— Не угадал, вот