— Меднис видел, как вы вдвоем выходили из отеля. Он былв магазине, покупал там новые кассеты. И вас там «засек». Так что вы мне моральне читайте.

Когда красивая женщина злится или ругается, она превращаетсяв мегеру. А ее красота становится пародийно-комической.

— Не нужно дергаться, — посоветовал Дронго, —вы, очевидно, не понимаете, в какое положение себя поставили. Если следовательустановит, что вы ему врали, никто не сможет доказать ваше алиби. Камера неработала, и никто не знает, зачем вы вошли в номер Омельченко. Показания РутыЮльевны будут против вас. Боюсь, что вас ждут очень большие неприятности.

— А вы не бойтесь, — сказала она с вызовом, —ничего мне не будет. Я точно знаю, где была и с кем. Поэтому не нужно мнеугрожать.

— Подождите, — вдруг сказал Дронго, — я,кажется, начинаю понимать. Вчера вечером я был с Ингрид в ресторане. Круминьшспустился к нам. Балодис был в таком состоянии, что с ним невозможно былоразговаривать. Лилия спала в своем номере, перед тем как встретиться со мной. АРута Юльевна ждала вас. Значит, вы могли встречаться только с Меднисом?Правильно. И именно он рассказал вам о моей встрече с Ингрид. Почему именновам? Чтобы вы прониклись отвращением к возможному конкуренту, который был такимже бабником, как и сам Меднис. Вчера за завтраком я слышал, как Рута Юльевнавыговаривала вам за встречи с оператором. А вы слабо оправдывались. Значит, вывсех обманули и вчера встречались с Меднисом? И поэтому вы так уверены в своемалиби?

Она молчала.

— И сейчас вы тоже ждали его? — спросил Дронго.

Именно в этот момент в дверь постучали.

Лена вздрогнула и посмотрела на Дронго. Он сидел недвигаясь, ожидая, когда она откроет дверь. Осторожно постучали еще раз. Именнопостучали, а не позвонили, хотя у каждой двери был звонок. Лена, глядя в глазаДронго, поднялась, медленно поднялась, затем повернулась и также медленно пошлак входной двери. Открыла дверь.

— Почему не открываешь? — спросили ее по-латышски.

Доколина не успела ничего сказать, когда Дронго громкопозвал:

— Входите, Меднис, входите. Не нужно стоять на пороге,тем более что камеры теперь починили и они работают в нормальном режиме.

Лена посторонилась, и оператор вошел в номер. Лена вошласледом.

— Какая неожиданная встреча, — сказалДронго, — вы наверняка случайно зашли в номер к Доколиной. Может, вы дажене знакомы?

— Прекратите издеваться, — строго сказал Меднис.

Он подошел к креслу, где до этого сидела Лена, и уселся внего. Доколина села на край кровати, растерянно глядя на Дронго.

— Как вы здесь оказались? — спросил Дронго.

— Мы же вас не спрашиваем, как вы оказались сегодня вотеле «Америка» вместе с Ингрид, — огрызнулся Меднис.

— Мне остается только позавидовать вашим способностям,Доколина, — сухо сказал Дронго. — Вы флиртуете со мной, назначаетевстречи Меднису и встречаетесь с…

— Не нужно, — встрепенулась она.

— Хорошо, — согласился Дронго, — толькорасскажите мне наконец, что было вчера.

— Ничего, — пожала она плечами, — у нас былисъемки, потом мы вернулись в отель. Рута Юльевна приказала, чтобы в половиневосьмого я была у нее. Я уже понимала зачем. Она сказала правду. Мы с ней здесьне встречались. Но я не хотела идти. И все рассказала Эугену. Он посоветовалмне не ходить. Но я думала, что она может сорвать съемку и выслать меня обратнов Латвию. Тем более что ей не нравится Меднис и она хотела бы от негоизбавиться. Поэтому я умоляла Эугена не поднимать шума. Когда я пошла к РутеЮльевне, он увидел меня в коридоре и попытался туда не пустить. Я даже крикнулана него. Он меня толкнул в сторону двери, и я случайно схватилась за ручкусоседнего номера. Потом Меднис извинился и ушел, а я вошла в номер к РутеЮльевне. Но у нас ничего не было, — очевидно, последнюю фразу она говориладля сидевшего в комнате оператора, — мы только с ней разговаривали, когдараздался крик горничной, и Рута Юльевна поспешила узнать, что случилось. А явышла потом, когда уже было много людей, чтобы меня не заметили.

— Нужно было с самого начала излагать именно этуверсию, — строго заметил Дронго. — Меднис, а вы знали, что камера неработает?

— Какая камера? — не понял Меднис.

— Камера наблюдения. Которая была установлена вкоридоре.

— Нет, не знал, — удивился Меднис.

— Вы же профессиональный оператор. Неужели вы невидели, что камера была отключена?

— Я не обратил внимания, — ответил Эуген, — имне не хотелось смотреть на камеру. Я смотрел на Елену, а не на камеру.

— Вы встретились у дверей номера Руты Юльевны? —уточнил Дронго.

— Да, — кивнула Лена.

— И Меднис ждал вас, около номера? Доколина еще разкивнула.

— Вы знали точно, в каком номере живет РутаЮльевна? — спросил Дронго.

— Примерно знал, — неожиданно ответилМеднис, — но не точно. Когда регистрировали номера, перепутали фамилиюОзолинь с фамилией Омельченко. Руту Юльевну записали в номер Лилии, а гримера в— номер Руты Юльевны.

— Откуда вы знаете? — спросил Дронго.

— Мы приехали ночью, — объяснил оператор, —регистрация прошла очень быстро. А вчера вечером я узнал, что номераперепутали. Они все одинаковые, но Рута хотела для себя большой сюит. А испанцыей не разрешили.

— Тогда получается, что вы тоже под подозрением, —спокойно заметил Дронго, — вы не хотели пускать свою знакомую к РутеЮльевне и точно знали, когда Доколина должна к ней прийти. Поэтому вы пришлираньше, позвонили в дверь и, когда вам открыли, ударили Омельченко по голове,приняв ее за вашего коммерческого директора. Когда вы обнаружили ошибку, былоуже поздно, и вы, закрыв дверь, ждали Доколину, чтобы обеспечить себе алиби.Когда она пришла, вы нарочно громко поругались, чтобы вас слышали. А потомушли, оставив Лену одну. Совсем забыл еще одно важное обстоятельство не в вашупользу. Вы намеренно толкнули Доколину в сторону двери убитой, чтобы онакоснулась рукой дверной ручки и таким образом обеспечила бы вам стопроцентноеалиби, попав сама под подозрение следователя. Такая версия вам кажетсяубедительной?

Лена испуганно охнула. Меднис нахмурился. С его лица исчезлопрежнее благодушное выражение. Он покачал головой.

— Нет, — сказал он, — мне не нравится вашсценарий. Я бы не стал снимать такой грязный фильм.

— Вы можете опровергнуть мои слова?

— А вы можете доказать?

— Пока только косвенные улики. Кто-то облил кислотойИнгебору, кто-то испортил камеру в отеле Барселоны в прошлом году, когда выбыли вместе на съемках. И обратите внимание, что в камерах разбираются толькодва профессионала — Круминьш и Меднис. А в прошлом году Круминьша с вами небыло. Что тогда получается?