— Вчера вечером она была в вашем номере, — тихосказал Дронго.

Рука, державшая сигарету, дернулась. Но Рута Юльевна необернулась.

— Кто вам об этом сказал? Она?

— Какая разница? Я знаю, что она была в вашем номере.

— Вы успели ее допросить. Значит, вы не толькоДон-Жуан, но и Шерлок Холмс, — сказала она с некоторым презрением.

— Скажу откровенно, мне нравятся оба персонажа, —пошутил Дронго.

— А мне нет. — На этот раз она взглянула на негобешеными глазами.

— Она была в вашем номере, — продолжалДронго, — и когда закричала горничная, успела первая выбежать из него,надев ваш халат. Затем вышли и вы, но к этому времени Лена успела вернуться вваш номер и вышла тогда, когда в коридоре уже было много людей.

— Ваши дикие фантазии мне не интересны, — нервнодернулась Рута Юльевна. — Зачем молодой женщине оставаться в моем номере,да еще в полураздетом виде? В отличие от вас я не страдаю комплексамиДон-Жуана. — А какими страдаете? — неожиданно спросил Дронго. —Или вы пригласили Доколину просто так? Она повернулась к нему

— Я не хочу вас слушать, — гневно заявилаона, — ваши грязные намеки оскорбляют меня.

— Подождите, — чуть громче сказал Дронго, —Лена сама мне все рассказала.

Рута Юльевна замерла. Ее рука с сигаретой задрожала. Онапопыталась улыбнуться, но улыбка получилась кривой, словно одна половина лицане слушала другую.

— Она… вам… сказала? — не поверила женщина.Кажется, она даже испугалась.

— Вы должны спасти девушку Ведь она ни в чем невиновата, — продолжал Дронго. — Будет лучше, если вы сами позвонитеследователю и расскажете, что Доколина была в вашем номере в момент совершенияпреступления.

— Вы с ума сошли, — тихо сказала коммерческийдиректор. — Неужели вы думаете, что я это сделаю?

— Иначе следователи будут считать, что именно ЛенаДоколина убила вашего гримера. И ей очень трудно будет подтвердить свое алиби.

— Я не буду ничего доказывать, — заявила РутаЮльевна.

— Тогда мне самому придется дать показания и рассказатьобо всем следователю.

Она молча смотрела на него. Было заметно, что она оченьнервничает.

— Мы в Европе, — напомнил Дронго, — здесьсвои нравы и своя мораль. Никто вас не осудит. Ваше личное дело, с кемвстречаться. Но вы должны спасти девушку, вся вина которой заключается только втом, что она уступила вашим… — Он не хотел употреблять слово«домогательствам». Поэтому поправился, — вашим доводам.

— Вы не понимаете, что говорите, — очень тихосказала она, — я не могу ни в чем признаваться. Это конец моей карьеры.Меня не допустят до работы с моделями, если узнают… И перед Зитманисом я несмогу оправдаться.

— Речь идет о судьбе Доколиной, — повысил голосДронго.

На них начали оглядываться. — Не кричите. — К нейвернулось самообладание. Она поправила прическу. — Я поговорю соследователем после съемок и не нужно больше ничего говорить. Я надеюсь, выпорядочный человек. — Она повернулась и начала спускаться по лестнице внижний холл.

Через пятнадцать минут все сидели в комфортабельномавтобусе, даже Гарсиа и Рута Юльевна. Двое полицейских поднялись и сели вперовом ряду, Таррега вошел последним. Он оглядел пассажиров и негромко сказалпо-испански: —Надеюсь, все будет хорошо и вы вернетесь в отель. Постарайтесь неотходить друг от дpyra. Наши сотрудники будут все время с вами. Счастливогопути.

Гарсиа поднялся и перевел его слова. Лена с заплаканнымлицом сидела одна. Дронго обратил внимание, что в этом автобусе все сидели породному. Даже Ингрид, войдя в салон автобуса, не села рядом с ним, а прошладальше, улыбнувшись и показав глазами на остальных. Когда автобус тронулся,Пабло Гарсиа взял микрофон.

— Дорогие друзья. Я понимаю ваше состояние. Понимаю,что вам не хотелось бы сегодня работать. Но нам нужно сделать свою работу.Можете ни о чем не беспокоиться. Нас будут охранять. Сначала мы едем на площадьИспании, а потом будем работать в парке Марии-Луизы. Сегодня мы будем сниматьпри заходящем солнце, и поэтому я прошу наших сеньорит сосредоточиться.Французские визажисты нас уже ждут. Мы пригласили местного гримера, которыйзаменит нам сеньору Омельченко.

Произнеся столь длинную речь, Гарсиа убрал микрофон.

По улице Сан-Фернандо они проехали мимо монументальногодвухэтажного здания бывшей табачной фабрики. Сейчас там разместилсяуниверситет. Именно эту фабрику описывал в своей книге о неистовой Карменфранцузский писатель Проспер Мериме.

На площади Дон Хуана находилось небольшое здание,принадлежавшее Португалии. В середине века здесь было португальское посольство,а позднее — португальское консульство.

Автобус двигался дальше. Все с интересом смотрели надостопримечательности, несмотря на яркое солнце, светившее прямо в окна.

Автобус въехал на площадь Испании, и все члены группывосторженно замерли перед зрелищем, открывшимся перед ними. Полукругом стоялиздания с выступающими арками. На зданиях можно было различить гербы всехпровинций Испании, выполненные из керамики. Небольшой декоративный ручейпротекал через площадь, мост через нее был также украшен керамикой. ПлощадьИспании словно вобрала в себя все лучшее, что было в архитектуре этой страны.Над центральным зданием развевался флаг Испании, с левой стороны былприготовлен небольшой павильон, где можно было переодеться. Гapсиа оказалсяправ. Визажисты и новый гример их уже ждали. Европейцы и американцы не терпелиКникакой расхлябанности в работе. Все было четко продумано и организовано, дажезапасы воды для прибывших. Ради справедливости нужно отменить, что латышскаягруппа старалась соответствовать международным стандартам и все члены группытакже деловито и быстро включились в работу. Даже Балодис нашел себе дело. Онпомогал сотрудникам полиции организовать своеобразное оцепление, чтобы оградитьгруппу от назойливых зевак.

Съемки начались на закате, когда было не столь жарко и теньот зданий давала возможность режиссеру и оператору импровизировать. Дронговнимательно следил за работой Медниса. Он увидел, что оператор совсем неплохосправляется со своими обязанностями.

Девушки позировали в традиционных испанских нарядах, причемна Лене был темный парик, который ее неузнаваемо изменил.

Дронго прошелся по площади. Толпа зевак, наблюдавшая засъемками, весело обсуждала достоинства девушек.

Круминьш и Меднис работали быстро, чтобы успеть завершитьсъемки до заката солнца, так как позже пришлось бы ставить специальный свет.

Ингрид работала так же, как и Лена, словно не былоизнурительного трехчасового марафона в отеле «Америка». Иногда она смотрела всторону Дронго и лукаво усмехалась. И тогда он отворачивался от нее, стесняясьсобственных воспоминаний.