– Понятия не имею. Она скручена в плотный жгут. Посмотрим, что обнаружат на ней в Центре.

– Мы считаем, что совершено преступление? Или он посреди своей смены забрался на крышу, скинул рубашку и бросился на люстру?

– Нюбо не отказывается от версии самоубийства. По крайней мере не хочет исключать эту версию до вскрытия.

Йеппе не верил в предчувствия Нюбо. – Разве можно погибнуть, спрыгнув на люстру всего в пяти метрах внизу?

– В сочетании с таблетками или передозом – естественно, можно!

Йеппе посмотрел на площадь. Какое-то чересчур открытое и видное место для совершения убийства. Но это хорошо, дамы из администрации «Магазан дю нор» могли увидеть что-то тут, под статуей. Нужно будет не забыть прислать кого-нибудь утром, к открытию, опросить их.

– А что с временными интервалами?

Анетте извлекла из кармана записную книжку и принялась неуклюже листать ее одной рукой, держа во второй фонарик.

– Сегодня Кристоферу надлежало явиться на работу к восемнадцати часам, и нет никаких поводов сомневаться в том, что он так и сделал. Охранники его не видели, но в четверть седьмого он встретился в столовой со своим начальником, когда спустился за кофе. С этого момента с ним никто не пересекался, но коллеги видели, как он относил в прачечную чулки и костюмы танцовщиц. Его отсутствие обнаружилось только тогда, когда балеринам, которых обслуживает Кристофер, пришло время облачаться в костюмы, а в гардеробной ничего не оказалось. Это было около девятнадцати тридцати, примерно в момент первого звонка.

– Первого звонка?

– В Королевском театре публике и персоналу дается три звонка: в половине восьмого, без четверти и за пять минут до начала.

– Да знаю я это прекрасно! – Йеппе раздражался на свою забывчивость.

– Все удивились такому внезапному исчезновению, но когда он не ответил на телефонный звонок, его балерин все-таки пришлось обслуживать другому человеку, – продолжала Анетте. – Всем вдруг прибавилось работенки, сделать все надо было вовремя, поэтому в первую очередь его коллеги расстроились оттого, что он испарился, не сказав им ни слова.

Анетте пошла обратно, Йеппе остался на месте.

– Если бы мы затащили его на допрос, как вы хотели…

Анетте обернулась, оказавшись в сиянии света, льющегося из дверного проема.

– Да, тогда, возможно, он был бы жив. – Йеппе опустил взгляд на темную крышу.

– Но в том, что он мертв, нет твоей вины, и ты сам это прекрасно знаешь. – Анетте продолжила путь к двери, Йеппе, чуть помешкав, пошел следом.

– Когда вы прибыли?

– Мы приехали около половины девятого, чтобы его забрать. Оказалось, что он пропал. Ларсен и Фальк поехали на квартиру к Кристоферу, вышибли дверь, но в квартире, естественно, никого не обнаружили. Тем временем остальные стали обыскивать театр. Это огромное помещение. На самом деле мы почти сдались, когда кто-то из контролеров подошел и сказал, что на люстре что-то лежит. Зритель со второго яруса обнаружил там что-то странное и обратился к персоналу. Поначалу они решили, что кто-то так пошутил. Ларсен с вахтером побежали наверх посмотреть, после чего мы прервали представление посреди второго действия и запустили процесс. Было пятнадцать минут десятого. Осторожно, береги голову!

Они прошли через низенькую дверь и вновь оказались на театральном чердаке.

– Как преступник ушел? Не мог же он спокойно пройти через театр прямо перед сеансом?

– Или она!

– Хватит уже!

– Охранники показали, как можно спуститься с чердака и выйти из театра через колосники. Это пространство наверху, где во время представления находятся техники. – Анетте показала в направлении самого дальнего чердачного угла. – Оттуда можно добежать до «Скворечника», пересечь его, потом – к балетной школе и наружу. Кое-что свидетельствует о том, что он (или она) мог(ла) выбраться именно таким путем. Если он вообще тут был, начнем с этого. Ключ-карта Кристофера отсутствует; преступник мог взять его, чтобы открывать по дороге двери. Это обычная карточка с магнитной полоской, без кода, поэтому выйти на улицу не составило бы труда.

От шкафа с люстровым механизмом доносились взволнованные голоса, дребезжание и скрип. Люстра с телом Кристофера почти поднялась.

– В прежние времена люстру поднимали каждый вечер, когда начиналось представление. Теперь ее просто выключают. А поднимают и опускают, только когда надо почистить или починить. Чтобы опустить ее до самого пола, нужно четыре часа, вот как медленно ее двигают. Чтобы стекляшки не перепутались. – Анетте поймала изумленный взгляд Йеппе. – Вахтеры рассказали по дороге наверх. Ну интересно же.

Как будто вечеру и без того не хватало интриги!

– А как он мог оказаться там, внизу, если не сам спрыгнул? Тут как минимум пять метров. Его туда столкнули или спустили? – спросил Йеппе.

– Нет оснований полагать, что спустили. Конечно, убийца мог размотать канат и все такое, но это превратилось бы в целое мероприятие, а у него, наверное, времени было совсем немного. То есть тело просто скинули вниз. Но тут уж Нюбо разберется, когда осмотрит тело.

– А люстра случаем не обвалится под тяжестью человеческого тела, упавшего с пятиметровой высоты? Все-таки нешуточная нагрузка. – Йеппе покосился вниз на люстру, медленно поднимающуюся к ним, и снова почувствовал, как в промежности все сжимается.

– Не должна. Может, она и кажется хрупкой, но крепление у нее довольно прочное. Эта люстра весит почти тонну. К тому же Кристофер как-то не похож на бегемота.

– Но если его сбросили с высоты в пять-шесть метров, должен был раздаться оглушительный грохот, когда он приземлился. Почему никто ничего не слышал?

– Ларсен опрашивает техников сцены. Будем надеяться, что-то прояснится.

Чем выше поднималось тело, тем тише делалось вокруг отверстия в полу. Нюбо стоял в своей белой шапочке, почти на голову выше Бовина, который недавно присоединился к команде и теперь намеревался приступить к работе. Единственным звуком, примешивающимся к лязгу подъемного механизма, было щелканье затвора полицейского фотографа.

Вид бледного черноволосого парня среди тысячи призм оказался почти нарочито драматическим. Невозможно было представить себе более постановочного образа. Именно о таком он и мог мечтать, подумалось Йеппе. Это постановка, инсталляция, предназначенная для всех нас.

Когда люстра достигла верхней точки, подъемный механизм остановился, и воцарилась полная тишина.

Фотограф сделал множество снимков и отступил в сторону, чтобы просмотреть их на дисплее.

Застывший взгляд Кристофера был направлен вверх и вправо, как будто последним его действием был поиск призраков по углам.

– Итак, народ. – Нюбо первым прервал молчание. – Шоу закончилось. Взглянем на него – и в подвал, чтобы поскорее разойтись по домам и успеть поспать.