Ворота с грохотом захлопнулись у них за спиной.

Проводник с собакой присоединился к охраннику, провожая их взглядом.

Обернувшись, Такер помахал им рукой, показывая: «Спасибо за то, что разрешили мне самому разобраться с этим».

Судя по громкому хохоту и фразам, произнесенным по-русски насмешливым тоном, его послание было истолковано правильно.

Отойдя от ворот на двадцать шагов, Аня решила было прекратить спектакль.

— Продолжайте разыгрывать комедию до тех пор, пока мы не скроемся из виду, — шепнул ей Такер.

Кивнув, молодая женщина снова стала вырываться, что-то крича по-русски. Такер узнал слова «nyet» и «politsyia».

Слабые попытки Ани были встречены новым взрывом хохота, прогремевшим у них за спиной.

— Отличная работа, — шепотом похвалил Такер.

Он тащил молодую женщину вперед, увлекая ее вправо, до тех пор пока они не скрылись из виду.

Как только они завернули за угол, Аня выпрямилась и расправила одежду.

— Побежим?

— Нет. Идем как ни в чем не бывало. Не надо привлекать к себе внимание.

И все же они ускорили шаг и вскоре оказались в сквере рядом с Вознесенским собором. Такер указал на черный «Патриот» у тротуара.

Они с Аней сели спереди, Кейн устроился сзади. Такер завел двигатель, развернулся и направился на юг. Достав сотовый телефон, он позвонил Уткину.

— Мы на свободе. Будьте готовы через пять минут.

Как и было условлено, Уткин и Буколов ждали в переулке за гостиницей. Такер подъехал к ним, они быстро сели сзади к Кейну, и он тотчас же тронулся.

Буколов наклонился вперед, со слезами на глазах обнимая и целуя дочь.

Такер дал им возможность насладиться встречей, после чего приказал всем пригнуться и не показываться в окна. Не оглядываясь назад, он покинул Казань и поехал на юг.

Теперь пришло время уносить ко всем чертям ноги из России.

13 марта, 22 часа 42 минуты

К югу от Казани

— Не могу поверить, что у вас получилось, — полчаса спустя восхищенно промолвил Буколов. — У вас действительно все получилось!

Такер полностью сосредоточил внимание на погруженной в темноту обледенелой дороге. Включив отопитель на полную мощность, он гнал внедорожник на юг по шоссе Р-240.

— Как вы думаете, нам больше ничего не угрожает? — спросил Уткин, наклоняясь вперед. У него был такой вид, будто он контужен. — Все произошло так быстро…

— Быстро — это хорошо, — заметил Такер. — Но гладко — еще лучше.

Сказать по правде, он сам был удивлен, что все прошло как задумано. Тем не менее он не поддался соблазну отбросить осторожность и расслабиться.

В свете фар мелькнул дорожный указатель, обозначающий стоянку для отдыха.

«То, что нам нужно».

В двух милях дальше к югу будет пересечение с автомагистралью. Такер намеревался до этого выполнить кое-какие организационные дела. Он свернул на стоянку, состоявшую из одинокой уборной и пары занесенных сугробами скамеек в окружении заиндевелых берез.

— Разомнем ноги, — предложил Такер, когда они оказались на стоянке; он обернулся лицом к остальным. — Но сначала мне нужны ваши сотовые телефоны, планшеты, все электронные устройства, которые у вас есть.

— Зачем? — удивился Буколов.

— Он опасается, что кто-нибудь из нас проболтается, — объяснила отцу Аня.

— Кому? — спросил Буколов. — Кому мы можем позвонить?

— Дело не только в этом, — поправил Такер. — Электронные устройства можно отследить, даже когда они выключены. Давайте их мне.

Все неохотно подчинились, отдавая ему свои сотовые телефоны.

— А что, если кому-нибудь из нас понадобится кому-то позвонить? — спросила Аня.

— Тогда я это устрою.

«Только после того как мы благополучно покинем Россию и я передам вас «Сигме».

Такер повел Кейна прогуляться и справить нужду, дав остальным возможность восстановить кровоснабжение в затекших конечностях после стремительного бегства из Казани. Убедившись в том, что никто не видит, он выбросил все электронные устройства, в том числе переносные компьютеры, в протекающий рядом со стоянкой ручей, оставив только свой спутниковый телефон.

Через десять минут все были готовы снова тронуться в путь.

— И что дальше? — спросила Аня. — Куда мы направляемся? Едем в аэропорт?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Такер, не собираясь раскрывать свои карты.

На протяжении шести часов он двигался на юг, пользуясь относительно хорошим состоянием Р-240, чтобы как можно дальше уехать от Казани. Вокруг простирались бескрайние сельскохозяйственные угодья. Машина пересекала административные границы автономных республик и областей. К счастью, контрольно-пропускных пунктов на них не было, в противном случае это значительно усложнило бы ситуацию.

За пару часов до рассвета Такер въехал в маленький городок Димитровград, до сих пор сохранивший облик советской эпохи. Он покружил по центральным улицам, ища гостиницу, которая смогла бы предложить нужное сочетание анонимности и удобств. Обнаружив подходящее заведение, Такер снял два смежных номера на втором этаже — один для Ани с отцом, второй для себя с Уткиным. Кейна он поставил охранять дверь между номерами.

У Уэйна не было желания слишком долго задерживаться на одном месте. Поэтому через четыре часа он уже проснулся и приготовился продолжить путь. Решив дать остальным возможность поспать чуть подольше, Такер вышел на улицу немного пройтись. Кроме того, ему хотелось побыть одному. Въезжая рано утром в Димитровград, он заметил интернет-кафе, и сейчас он направился туда. Там пахло сосисками и горячим пластиком, но, по крайней мере, в столь ранний час народу не было. На пяти обшарпанных столах стояли компьютеры девяностых годов, такие древние, что у модемов еще имелись рычажки для телефонных трубок.

К счастью, владелец заведения, мужчина в годах, словно приклеенный к стулу, оказался не из разговорчивых. Найдя на прилавке листок с написанными от руки ценами, Такер протянул ему сто рублей. Тот махнул рукой, показывая: «Выбирайте, что вам по душе».

Как и следовало ожидать, связь оказалась медленной. Уэйн загрузил несколько российских газет и, воспользовавшись программой-переводчиком, нашел то, что искал, — или, точнее, то, что надеялся не найти.

Вернувшись в гостиницу, Такер обнаружил, что Аня и Уткин ушли. Кейн сидел на кровати, выжидательно глядя на хозяина. Уэйн ощутил было прилив гнева, но быстро взял себя в руки. Ему нужно было дать овчарке распоряжение никого не выпускать из номеров.

Он растолкал Буколова.