Как уже отмечалось, специальному исследованию подвергался вопрос о соотношении фактора длительности наркотизации взрослого ребенка с особенностями личностного функционирования матерей наркозависимых. С этой целью группа матерей была разделена на три подгруппы. В первую вошли матери, дети которых имеют срок систематического употребления героина от 1 года до 5 лет (22 чел.), вторую группу составили матери, дети которых систематически употребляют героин от 5 до 10 лет (56 чел.), третью – матери детей со сроком употребления от 10 лет и выше (26 чел.). При сравнении шкальных показателей по МОПЗ и «Я-структурному тесту» исследуемых групп матерей, проведенном при помощи дисперсионного анализа, ни по одной из изучаемых шкал не было обнаружено значимых различий. Парадоксальность этого факта, вероятно, связана с тем, что основные адаптационные изменения, затрагивающие личность матери наркозависимого, происходят в начальный период болезни. К этому времени (срок систематического употребления героина ребенком от 1 года до 5 лет) у матерей наркозависимых обнаруживается выраженная дисфункциональность, которая в дальнейшем приобретает хронический характер и не может быть в достаточной степени компенсирована. Иначе говоря, у таких матерей личностные и социальные ресурсы в лучшем случае способны лишь препятствовать дальнейшему углублению дисфункциональности и часто явно недостаточны для ее преодоления.

Для изучения влияния фактора аддиктивной наследственной отягощенности (наличия алкогольной зависимости у близких родственников по линии дедушки и/или бабушки наркозависимого) на личностное функционирование матерей наркозависимых было проведено сопоставление показателей «Я-структурного теста» и МОПЗ групп матерей, имеющих (15 чел.) и не имеющих (17 чел.) аддиктивную наследственную отягощенность.

На рис. 2 представлены шкалы «Я-структурного теста» и МОПЗ, по которым отмечаются статистически значимые различия между сравниваемыми группами матерей наркозависимых.

Рис. 2. Усредненный профиль показателей по шкалам «Я-структурного теста» и МОПЗ матерей наркозависимых, имеющих и не имеющих алкогольную наследственность

Матери наркозависимых, в роду которых была выявлена аддиктивная наследственная отягощенность (чаще всего один из родителей страдал алкоголизмом), демонстрируют значимое повышение показателей по шкалам: «Дефицитарная тревога» (p < 0,05), «Дефицитарное внешнее Я-отграничение» (p < 0,01), «Дефицитарное внутреннее Я-отграничение» (p < 0,01), «Дефицитарный нарциссизм» (p < 0,05) «Я-структурного теста» и по интегральной шкале «Дефицитарность» (p < 0,01) МОПЗ. Полученные данные говорят о том, что чрезмерная алкоголизация близких родственников оказала негативное влияние на формирование границ «Я», сигнальной функции тревоги и самооценку матерей наркозависимых.

Таким образом, проведенное нами клинико-психологическое и тестовое исследование позволило выявить, что матери пациентов с героиновой наркоманией характеризуются выраженной личностной дисфункциональностью. Нарушения в работе их личности могут быть описаны следующим образом:

1) нарушение управления функцией тревоги, обусловливающее наличие генерализованной тревоги и ощущение враждебности окружающего мира;

2) сужение круга интересов и фиксация на болезни ребенка;

3) нарушение внешних и внутренних границ «Я», проявляющееся в неспособности устанавливать оптимальную межличностную дистанцию, поддерживать полноценные межличностные контакты и отношения без ущерба собственным интересам, снижении способности построения зрелых (автономных) коммуникаций с окружающими, а также трудностях в понимании собственных чувств и регуляции эмоциональных переживаний;

4) невозможность поддерживать адекватную самооценку, сочетающаяся с непереносимостью негативных оценок со стороны окружающих;

5) нарушение психосоматических соотношений, проявляющееся преимущественно переживанием психологического кризиса на соматическом уровне;

6) невозможность вступать в необходимые временные симбиозы и выходить из них без чувства вины и стыда (снижение личностной сексуальности);

7) недостаточность конструктивно-адаптационного потенциала личности, необходимого для совладания с проявлениями психопатологической симптоматики в условиях хронического стресса, обусловленного болезнью ребенка, приводящая к постепенному нервно-психическому и психофизическому истощению.

Изучение влияния факторов длительности наркотизации ребенка и наличия аддиктивной патологии у собственных родителей матерей на их личностное функционирование показало, что основные адаптационные изменения, затрагивающие личность матери наркозависимого, происходят в начальный период болезни (срок систематического употребления героина ребенком от 1 года до 5 лет). Именно в этот период у матерей наркозависимых выявляется выраженная дисфункциональность, приобретающая в дальнейшем хронический характер. Алкогольная зависимость близких родственников матерей наркозависимых оказывает существенное влияние на формирование их «Я-границ», сигнальной функции тревоги и самооценки.

Сходную картину личностного функционирования описывают различные исследователи, одни из которых интерпретирует диагностируемые явления с позиции концепции созависимости (Шайдукова, Овсянникова, 2004; Рыбакова, 2006; Cermak, 1986; Hughes-Hammer, 1998), другие рассматривают их в рамках теорий о психологических последствиях, переживаемых семьей в связи с появлением хронически больного (Orford, Velleman, Copello [et al.] 2010b).

Так, например, Т. Cermak (1986) приводит переживание выраженной тревоги и нарушение границ в сфере близости и сепарации в качестве одного из ключевых симптомов созависимости. Кроме того, автор отмечает, что для созависимых характеры такие особенности, как тревожные или депрессивные расстройства, гипербдительность, компульсивные расстройства, аддикция, переживание повторяющегося физического или сексуального насилия в анамнезе или настоящем времени, связанные со стрессом болезни. При этом автор подчеркивает наличие преморбидной личностной дисфункциональности созависимых, проявляющееся, например, в необходимости повышать собственную самооценку за счет осуществления контроля над собой и окружающими в трудных жизненных ситуациях.

В то же время J. Orford [et al.] (2010b), объясняя возникновение существующих у родственников наркозависимых личностных особенностей исключительно воздействием хронического стресса, обусловленного болезнью близкого, подчеркивает, что беспокойство (тревога) является центральным элементом переживаний родственников аддиктивных больных.

Следует отметить, что переживание выраженной тревоги характерно не только для родственников аддиктивных больных, но также выявляется и у близких хронически больных, например, у родителей хронически больных детей (Coffey, 2006).

Результаты проведенного исследования совпадают с феноменологическим описанием тревоги у родственников аддиктивных больных, приведенным в работе J. Orford [et al.]. Исследователи отмечают, что тревожные переживания родственников связаны с различными аспектами жизни как самого больного, так и других членов семьи наркозависимого. Описывая специфику переживания тревоги, авторы говорят о том, что родственников больных наркоманией волнует не только количество и форма употребления психоактивных веществ их близкими, но также физическое и психическое здоровье, финансовые проблемы, безопасность, образование, трудности в области социальных достижений наркозависимого. Особо авторы подчеркивают беспокойство о детях, подвергаемых насилию или пренебрежению со стороны наркозависимого члена семьи, отмечая также страх стигматизации, угрожающую семейную атмосферу, конфликты, связанные с деньгами и имуществом, агрессивный характер отношений с наркозависимым у его близких.

Сопоставив результаты нашего исследования с данными J. S. Coffey (2006), можно говорить о том, что у родителей (матерей) хронически больных детей состояние так называемого «постоянного беспокойства», являющееся неотъемлемой частью их повседневной жизни, так же, как и у матерей аддиктов, окрашено гипербдительностью. Сходным образом оно охватывает не только настоящий момент времени, но и проецируется в будущее, затрагивая такие сферы, как влияние болезни на других членов семьи (например, сиблингов больного ребенка), нарушения социального функционирования больного члена семьи.

Для родителей тяжело больных детей, как и для родителей аддиктивных больных, было характерным ожидание/предчувствие худшего. Это переживание у матерей аддиктов часто детерминирует так называемое «провокационное» поведение. Переживание тревоги, проявляющееся в ожидании/предчувствии худшего у матерей тяжело больных детей, также может деструктивно осложняться угнетающим сверхконтролем состояния ребенка, проявляясь в требованиях выполнения чрезмерных гигиенических процедур, сверхжесткого соблюдения