Или есть что-то еще? Например, эти невероятные пространства? Эти размеренность и неспешность жизни, которых в родном мире быть попросту не может? Или отсутствие постоянного информационного прессинга? А может, нечто, чего осознать пока не могу?

И дополнительный вопрос: а если бы меня привязало не к королю, а к какому-нибудь нищему селянину, я бы тоже любовью к этому миру воспылала? Или…

Увы, но что-то внутри шепнуло: да! Да, Света! Ты бы отреагировала так же! Хуже того — будь на месте Ринара нищий селянин, ты бы уже погрузилась в его проблемы и вспоминала о родном мире только по вечерам. Увы, но есть у нас, у русских женщин, такая особенность — рвать жилы, помогая тем, кто нуждается.

Это осознание стало поводом поежиться и молчаливо поблагодарить Ринариона за то, что главной его проблемой является неспособность изменить своему «дару». Впрочем, если приглядеться, это тоже не шутки. Особенно для человека, обремененного целой толпой любовниц.

Осененная мыслью, я даже собралась величеству посочувствовать, но не успела. Просто в этот момент Ринар толкнул массивную дверь, и мы шагнули в парк невероятных размеров.

Я отлично знала, что идем в храм. Что путь туда будет лежать через парк, секретом опять-таки не являлось. Но когда вдохнула сладкий летний воздух, когда тишина взорвалась щебетом птиц, я охнула и споткнулась. А в следующую секунду едва не завизжала, потому что Ринарион галантно поддержал за локоть.

И тут же спросил:

— Что не так?

Жест был неосознанным, чисто машинальным. Но меня все равно мгновенно бросило в жар! Увы, но этот жар был настолько характерным и сильным, что пришлось поспешно выдернуть локоть и заявить:

— Больше так не делай!

Еще одно «увы» — голос прозвучал не враждебно, а хрипло. И простора для фантазии эта интонация не оставляла.

— Как… — Ринар словно воздухом захлебнулся, но все-таки договорил: — Скажешь.

Тут же отступил и даже в каком-то подобии поклона согнулся.

Этот момент стал дополнительным поводом вспыхнуть и обозвать себя очень нехорошим словом. Потом нацепить на лицо маску фальшивого спокойствия и… притвориться, будто так и надо. Будто ничего особенного или неудобного не произошло!

Зато заморочки из головы выдуло! Да и желание удариться в рефлексию испарилось. Я всецело сосредоточилась на главной из задач — на том, как добраться до храма.

Не уверена, но полагаю, что Ринар мыслил в том же направлении. В общем, остаток пути, отделявший нас от приземистого негармоничного строения, прошел в абсолютном молчании. Мы слушали пение птиц, наслаждались свежим воздухом и полным отсутствием людей. Лично я еще клумбами и немногочисленными парковыми скульптурами любовалась, но это так, к слову.

Уже на пороге храма мое напускное спокойствие попятилось. Сердце забилось на порядок быстрей, а в коленках появилась дрожь, которой со времен сдачи последнего госа не было. В итоге я вновь попыталась споткнуться, но на ногах все-таки удержалась. И поморщилась, осознав — в этот раз Ринар на попытку упасть не среагировал.

Величество решительно дернул за висящий возле двери шнурок и сразу, не дожидаясь появления привратника, толкнул массивную створку. Я тут же ощутила донесшийся из храма аромат благовоний и какой-то таинственности. Еще не зная, чего ожидать, но инстинктивно предчувствуя неприятности, втянула голову в плечи и шагнула вслед за королем. И сразу замерла, пытаясь привыкнуть к царившему внутри полумраку.

Дверь закрылась сама — это стало еще одним поводом вздрогнуть. Зато дальше события развивались чуточку веселей…

Буквально через полминуты из зала, расположенного за тем, в котором мы очутились, вышла одетая в характерные одежды женщина. Увидев нас, сперва удивилась, потом расплылась в очень теплой улыбке и воскликнула:

— Ваше величество! Леди Светлана… Мы очень вам рады.

То обстоятельство, что меня узнали, не удивило — имя королевского «дара», кажется, уже не только обитателям дворца, а всему Накасу известно. А вот реакция монарха удивление таки вызвала. Впрочем…

— Добрый день, матушка Фивия. — В голосе Ринара прозвучала вполне различимая враждебность. — Как поживаете?

Служительница от вопроса отмахнулась и степенно направилась к нам. Я же скосила взгляд на своего спутника и пришла к однозначному выводу — нет, не померещилось.

О том, что его величество не в ладах с храмом, я, разумеется, знала. Тот момент, что мы пришли в Первый храм, настоятельница которого и устроила наше «замечательное» приключение, тоже от внимания не укрылся. Да и склонность правителя к хамству не забылась, но… было в этой его интонации нечто особенное. Нечто совершенно отдельное, как будто личное.

Фивия, и я это очень ясно видела, враждебность тоже заметила, но отнеслась с присущим одухотворенным людям снисхождением. Все такая же плавная и степенная приблизилась к нам, учтиво поклонилась королю и, стрельнув глазами в мою сторону, спросила:

— Чем могу помочь?

Вопрос прозвучал мягко и вызвал невольную улыбку. А еще я обратила внимание на «монашескую шапку» — она была не белоснежной, но почти. Всего на пару тонов темнее.

Следующим, что буквально бросилось в глаза, стали руки — вот с таким я точно еще не сталкивалась, по крайней мере здесь. Кисти Фивии украшали несложные, но весьма яркие татуировки, которые напоминали перчатки с обрезанными пальцами и смотрелись… несколько пугающе.

— Лария, — поджав губы, сказал король. — Как она?

По лицу матушки Фивии тут же скользнула тень печали…

— Все так же, — отозвалась храмовница. — По-прежнему в летаргии. Слишком много сил потратила, слишком много отдала.

— Ясно, — буркнул Ринар. Потом вздернул подбородок и озвучил непосредственную цель визита: — Нам с леди Светланой необходимо посетить главный алтарь. В частности, нам нужна главная статуя Богини.

Служительница не удивилась, но все-таки задумалась на пару секунд. Потом благожелательно кивнула и прошелестела:

— Прошу следовать за мной.

Она развернулась и направилась вглубь храма, а я снова взглянула на Ринариона, чтобы заметить очередную гримасу неудовольствия. Но, памятуя о повадках монарха, заморачиваться на его настроении все-таки не стала — молча двинулась за провожатой.

Храм, который снаружи, особенно в сравнении с другими строениями, выглядел совершенно крохотным, внутри оказался довольно просторным. Потолки были высокими, а два зала, которые мы миновали по пути к главному алтарю, могли вместить несколько тысяч человек.

Еще я заметила несколько дверей, которые, безусловно, вели в хозяйственные помещения, но желания поинтересоваться бытом местного духовенства как-то не возникло. В данный момент в поле моего любопытства находился другой, куда более важный вопрос — как передать составленное письмо?