Мы уже почти доходим до него, как Алекса вдруг останавливается.

- А где мои очки?

Марсель оглядывает ее, будто ожидает, что очки окажутся на ней.

- А когда ты их в последний раз видела?

- Когда воду покупали. Когда ты платил, я их сняла и положила на стойку, и…

- Платил же я, - улыбается Марс, - тебе-то чем очки помешали? Ладно, схожу сейчас за твоей драгоценностью. Идите, я догоню.

Он уходит. Но буквально через минуту Алекса вспоминает, что у нее остался его телефон, и что мы можем потеряться. Я бы не возражала, но Артем вызывается его догнать, пока недалеко ушел.

Он уходит, а мы с Алексой, потеряв цель - где-то располагаться и, тем более, купаться в отсутствии парней нам не хочется, - просто прогуливаемся по пляжу. Мы не разговариваем - такими уж подружками стать не успели, и о чем с ней говорить, я не знала, поэтому просто неторопливо шагаем вдоль уже убранных лежаков, свернутых зонтиков и, как пирамидка для взрослых, собранных друг на друга столиков. И так доходим до дальнего конца в это время уже практически пустынного пляжа. Солнце давно село, а дураков, как мы, плавать в сумерках, видимо, нет.

Но все же мы тут не одни.

У тупика, образованного высокой скально-каменистой насыпью, видим огненные всполохи, незамеченные нами ранее из-за навеса для лежаков. Удивляясь тому, что кто-то осмелился развести костер на европейском пляже, мы с Алексой переглядываемся. Она пожимает плечами, я тоже, и мы уже собираемся повернуть назад, как три фигуры, сидящие у огня, резко поднимаются и быстро идут к нам.

- Этого еще не хватало, - бурчит еле слышно Алекса, и я разделяю ее настроение.

- О, какие девушки, и одни, - говорит один из них по-английски с жутким акцентом, да еще и заплетающимся языком. Я с трудом разбираю слова. - В наше время это небезопасно.

- Но мы готовы взять вас под свою защиту, - речь другого звучит гораздо чище, и он явно трезвее. - Да, Серхио?

- Конечно. Нам для полного комплекта как раз не хватает таких красоток. Хотите покататься на яхте? - первый парень хватает Алексу за руку и, притянув к себе, обхватывает за талию.

- Отвали, а! - грубо по-русски отвечает она Серхио, пытаясь его оттолкнуть, но безуспешно.

- Easy guys, - спокойно говорю я, выставив руку и отступая от двух других. - You don’t need to get into trouble, do you? (“Парни, полегче. Вам ведь не нужны неприятности?” (англ))

Я знаю, что ни в коем случае нельзя показать им, что я боюсь. Но, как ни странно, я их действительно не боюсь, совсем. За последние несколько недель я столько всего перебоялась, да испытала и немало других отрицательных эмоций, что теперь была преисполнена уверенности - эти парни просто не могут причинить мне боли больше, чем я уже перенесла. Физическая боль, даже насилие, ничто в сравнении с насилием моральным, тем более с самонасилием.

Но почему-то я была уверена, что до этого не дойдет.

- Какие неприятности, кошечка? - пропел второй парень. - Мы просто прокатимся на яхте.

Третий все это время хранил молчание и вообще казался безучастным к происходящему. Я толком даже не видела его лица.

- We have our own yacht, there is no need for us to take yours, - пытаюсь я достучаться до них голосом разума. (У нас есть своя яхта, нам не нужна ваша.)

Быть может, узнав, что мы не охотницы за халявной выпивкой, и прогулкой на яхте нас не купишь, они отстанут и пойдут искать себе новых жертв.

Алекса тем временем бьет своего обидчика коленом в пах, от чего тот с протяжным стоном падает на колени на влажный песок, а она, приложив его вдогонку парочкой словечек из русского фольклора, торопливо идет ко мне.

Третий говорит что-то первому на французском. Мне недостаточно знаний уровня школьной программы второго, не основного, языка, чтобы понять его фразу полностью, я улавливаю лишь местоимения и имя - Франко. Который тут же бежит на помощь поверженному дружку. А оставшийся - единственный, чье имя мы пока не знаем - продолжает без улыбки наступать на меня и уже загнал по щиколотку в воду.

- Wait, - прошу я. - Let’s talk. (Подожди, давай поговорим).

Но он никак не реагирует, словно вообще не слышит меня или совершенно не понимает, что я говорю.

- Эй, ты! - зовет его сзади подоспевшая Алекса, и он оборачивается на нее.

“Ага, все-таки слышит”, думаю я. И в этот момент он толкает ее, она отлетает прямо в лапы Франко, который тут же хватает ее, поднимает над землей и тащит к костру, и дальше, в кромешную темноту за ним.

Вот теперь меня пронзает страх. Дикий, панический, удушающий. Но я боюсь не за себя - за Алексу, и, потеряв зрительный контакт с безымянным парнем, бегу за удаляющимся в темноту Франко.

- Подо… Wait! - кричу я и сама слышу панику в своем голосе, панику, которой я лишь раззадориваю нападавшего, как дразнит быка красная тряпка. (Подожди!)

Сильные руки ловят меня сзади и удерживают мертвой хваткой. Безымянный не произносит ни слова, только тяжело дышит мне в затылок, и от этого мне становится еще страшнее. Я пытаюсь вырваться, отчаянно двигая плененными плечами и свободно болтающимися в воздухе ногами, но он лишь сильнее сдавливает кольцо своих рук. В этих тисках мне становится трудно дышать, и я перестаю дергаться, мешком повисая в руках француза. Тогда он чуть ослабляет хватку.

- Красавчик, Джонни, - поощряет его очухавшийся Серхио и, сплюнув, подходит ближе. - Проучи эту стерву.

Я мысленно готовлюсь дать отпор обоим, обещая себе, что не так просто не сдамся. Буду бороться, пока есть силы и пока я могу сопротивляться. И дышать. Недавней слепой уверенности, что ничего плохого с нами не случится, во мне больше нет. Надежда на благополучный исход этой встречи быстро умирает еще и потому, что я совсем не слышу Алексу. Ни звуков борьбы, ни ее голоса - ничего. Только треск костра, яркие всполохи огня и кромешная тьма вокруг него.

- Отпусти, придурок. Кому сказала! - слышу я, наконец, и едва не кричу от радости.

Голос Алексы звучит не испуганно и не сломленно, а, скорее, раздраженно, что меня сразу воодушевляет и почти успокаивает. Я даже на секунду - совершенно некстати - отвлекаюсь на вопрос: почему Алекса говорит с ними по-русски, разве она не знает английского?

- Okay, guys, - возобновляю попытку воздействовать на отморозков словом, - I think we got off on the wrong foot. Let’s sta… (Ладно, парни, думаю, мы не с того начали. Давайте зан…)

Моя фраза обрывается на полуслове, потому что неожиданно удерживающие меня руки расслабляются, и я чувствую, что падаю. Приземляюсь лицом в песок, но даже не успеваю испугаться, потому что за спиной раздается такой желанный, такой родной голос:

- Иди к ней! Я сам.

И сразу после слышу сзади звуки ожесточенной борьбы. Быстро вскочив на ноги, разворачиваюсь и попадаю в объятия Тёмы.