«Не лучше ли, если он получит стрелу в сердце прямо у себя в тронном зале?»

Мадок переиграл меня. Он никогда не посылал сюда Призрака, просто заставил меня поверить в это, чтобы я бросилась искать его на стропилах. Чтобы, погнавшись за фантомом, я подставила саму себя. Мадоку ни к чему было наносить мне смертельный удар, он был уверен, что я сама приведу себя к роковому концу.

Бомба стреляет, и я пригибаюсь. Ее стрела пролетает мимо, но моя нога едет в сторону, поскользнувшись на собственной крови, и меня тащит вниз. Я теряю опору и падаю со стропил.

На мгновение мне кажется, что я лечу.

Затем мой полет заканчивается жестким приземлением прямо на банкетный стол. От удара с него во все стороны разлетаются и катятся по полу во всех направлениях фрукты, растекаются лужицы меда, звенят осколки битого хрусталя. Я уверена в том, что у меня разошлись свежие швы на ране. Я не могу вдохнуть воздух. Тело горит огнем.

Открываю глаза и вижу собравшихся вокруг меня людей. Советники. Охранники. Не помню, как я закрыла глаза, понятия не имею, сколько времени пробыла без сознания.

– Джуд Дуарте прервала свое изгнание, чтобы убить Верховного короля, – произносит чей-то голос.

– Ваше величество, – говорит Рандалин. – Отдайте приказ.

Кардан приближается ко мне, сейчас он выглядит пародией на величественного демона. Телохранители расступаются, давая ему подойти ближе, но я знаю, что стоит мне шевельнуться, как они сразу же прикончат меня на месте.

– Я потеряла твой плащ, – чуть слышно хриплю я.

– Ты лгунья, – с гневом смотрит на меня Кардан. – Ты грязная смертная лгунья.

От этих жестоких слов я вновь закрываю глаза. Впрочем, у него нет причин не верить, что я пришла сюда затем, чтобы убить его.

Интересно, если Кардан отошлет меня в Башню Забвения, то придет ли навестить меня там?

– Заковать ее в цепи, – говорит Рандалин.

Еще никогда в жизни мне так сильно не хотелось доказать свою правоту, как сейчас. Но разве они поверят моим клятвам?

Охранник берет меня за руку, и тут я слышу голос Кардана:

– Не трогайте ее.

Повисает жуткая тишина. Я жду, каким будет королевский приговор. Что Кардан прикажет, то и будет сделано. Его власть абсолютна. И у меня нет возможности что-то возразить.

– Что вы имеете в виду, ваше величество? – спрашивает Рандалин. – Ведь она же…

– Она моя жена, – говорит Кардан, и его голос громко разносится по всему залу. – Законная Верховная королева Эльфхейма. И она совершенно определенно не находится больше в изгнании.

По толпе придворных проносится волна удивленного ропота, но никто здесь не потрясен словами короля сильнее, чем я сама. Пытаюсь открыть глаза, хочу сесть, но со всех сторон ко мне подступает тьма и вскоре с головой накрывает меня.

Я лежу на огромной королевской кровати, пачкая кровью ее роскошные покрывала. У меня все болит. Живот печет огнем, голова кружится.

Надо мной стоит Кардан. Его камзол снят и небрежно брошен на спинку стула, кое-где на бархате камзола заметны темные пятна. Рукава белой рубашки Кардана подвернуты, и он влажной тряпкой стирает кровь с моих рук.

Пытаюсь заговорить, но не могу – у меня весь рот словно забит липким медом. И я вновь окунаюсь с головой в густую вязкую тьму.

* * *

Не знаю, как долго я спала. Наверняка знаю лишь, что долго. Проснувшись, чувствую сильную жажду. Неуверенно встаю с кровати и поначалу не могу понять, где я.

В комнате горят несколько свечей, и в их свете я, наконец, догадываюсь, что нахожусь в спальне Кардана, в его постели, и что я одна.

Нахожу графин с водой и подношу его к губам, не утруждая себя тем, чтобы наполнить стакан. Пью, пью и пью, пока, наконец, не чувствую, что хватит. Снова опускаюсь на матрас и пытаюсь вспомнить, что со мной было. Больше всего мои воспоминания похожи на горячечный бред.

Оставаться в кровати я больше не могу. Не обращая внимания на боль во всем теле, направляюсь в ванную комнату. Ванна наполнена, и поверхность воды серебрится, когда я провожу по ней пальцами. Здесь же, в углу ванной комнаты, для меня приготовлен ночной горшок, за что я безмерно благодарна тому, кто его сюда поставил.

Осторожно снимаю с себя одежду и погружаюсь в ванну. Скребу себя ногтями, стараясь отмыть накопившуюся на мне за последние несколько дней грязь и кровь. Погружаюсь с головой, тру свое лицо и полощу волосы. Вынырнув, чувствую себя намного лучше.

Вернувшись в спальню, лезу в шкаф. Смотрю на ряды вешалок с броскими нарядами Кардана до тех пор, пока не принимаю решение: ничего из этого я носить не смогу, даже если бы оно мне и пришлось впору. Короче говоря, надеваю на себя рубашку с пышными рукавами и наименее дурацкий черный шерстяной плащ на оленьем меху, расшитый по краям узором из листьев. Нарядившись таким образом, пробираюсь через зал к своим старым апартаментам.

Стоящие на часах у двери королевской спальни охранники замечают, конечно, мои босые ступни и голые лодыжки, и то, как я цепляюсь за плащ, тоже замечают. Не знаю, что они при этом про меня думают, но смущаться не собираюсь. Помню о своем недавно подтвержденном статусе королевы Эльфхейма и окидываю охранников таким испепеляющим взглядом, что они поспешно отводят глаза в сторону.

Вхожу в свои старые апартаменты и вижу… Таттерфелл, которая сидит на моем диване вместе с Оуком и играет с ним в «Уно».

– Упс, – говорю я. – Ничего себе.

– Приветики, – неуверенно отвечает Оук.

– Что ты здесь делаешь? – Он вздрагивает, сжимается, и я сожалею о том, что так резко его об этом спросила. – Прости, – извиняюсь я. Подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы обнять его. – Я очень рада, что ты здесь. Просто удивилась.

О том, что я встревожена, не добавляю, хотя на самом деле это именно так. Двор Эльфхейма – опасное место для всех и каждого, а для Оука особенно.

Тем не менее склоняюсь головой к щеке Оука, вдыхаю его знакомый запах глины и сосновой хвои. Мой маленький братик сильно, прямо-таки до боли сжимает меня, слегка царапнув мне подбородок одним своим рожком.