утро несколько задумчивый и очарованный. На меня он смотрел с уважением, словно разум Элфи – это моё достижение. Как и её обучение. Я, конечно, прикладываю все силы, чтобы вырастить из неё достойного человека и истинную ритессу, но моя воспитанница сама по себе самородок. И у неё, скажем так, в роду – славные предки.

Есть на кого равняться.

– Был тяжёлый рейд, так что он вымотан так же, как и все мы.

– Я желаю подробностей. Немедленно.

Мне пришлось рассказать. От начала и до конца. Элфи слушала заворожённо, чуть хмурясь, как в те времена, когда я читал ей сказки на ночь и она слышала их впервые. А потом попросила всё повторить.

– Суани. Настоящий суани. Дери его совы. Ой, прости.

– Ты уже извинялась. Приличной юной девушке не пристало использовать грязные ругательства чаще чем раз в десять минут.

Она хихикнула и протянула мне руну.

– Это для Вампира?

– Было бы глупо не попробовать.

Она прикусила нижнюю губу, что у неё означало тревожное сомнение.

– Но я могу подарить её тебе. Хочешь?

Элфи застыла, потрясённая. К рунам, когда мне доводилось их приносить, она испытывала такое же влечение, как сороки испытывают к блестящим предметам. Они её очаровывали.

– Нет. – Что мне в ней нравится, так это сила воли. Страсти и желания никогда не обладают властью над разумом этого прелестного создания. – Увы, я не смогу ею пользоваться.

– Как и я, – со вздохом сказал я, забирая руну. – Некоторым не суждено стать колдунами.

– Я хорошо помню Оделию, – задумчиво протянула Элфи. – Как странно, что она снова появилась в нашей жизни.

– Тебе едва исполнилось семь.

– И что с того? – вскинулась она. – Это не повод стирать из памяти людей, которые были не так уж далеко от тебя. Рейна-то я тоже прекрасно помню.

– Верю.

– Что ты намерен делать? Ведь не пойдёшь же штурмовать её дом?

– Именно так бы я и поступил, если бы из этого вышел толк. Но, полагаю, меня спустят с лестницы. Дам время, чтобы она очнулась.

Элфи явно показала сомнение:

– Следует учитывать тот факт, что и когда очнётся, это досадное недоразумение – спуск с лестницы – тоже может случиться. Её семья ненавидит нас. У тебя есть идеи, как поговорить с ней?

– Письмом попрошу о встрече.

– Пф. Ты ещё говоришь, что я излишне романтична.

– Это прилично.

– И бесполезно.

– Полагаю, ты права. Но надо начинать с пристойных шагов, а потом уже переходить к штурму её прихожей.

Смех. Гудение шмелей. Лучи сквозь шелестящую листву танцуют на её коже и волосах.

– Как там наша гостья?

Элфи тут же свела красивые брови, и её глаза, до этого лучезарные, потемнели, так, что болотный цвет радужки стал тёмно-серым.

– Плюётся. Один раз попыталась сбежать. Почти перегрызла себе запястье. Пришлось звать на помощь Амбруаза.

Я закатил глаза. Вот ведь неприятность.

– Извини, что тебе пришлось за ней приглядывать.

– О. – В этом её «о» крылся десяток смыслов. Начиная с того, что это было не так чтобы и сложно, и заканчивая желанием развести под гостьей огонь и хорошенько поджарить ей пятки. – На то мы и семья.

Элфи расстегнула ворот платья, вытащила маленький ключик на тонкой золотой цепочке, щёлкнула замочком, отдала его мне.

– Когда я рядом с ней, то мои сны наполнены розовым месяцем, Сытым Птахом, ужасом и кровавыми ручьями. Я вижу неприятные вещи и устала постоянно погибать в её мыслях.

– Ты можешь заставить её быть послушной.

Элфи кивнула, соглашаясь:

– Ты научил. Но также научил и тому, что жестокость должна быть точной и своевременной. Кошмары не причина переходить к мучению разумных существ.

Говорить что-то не имело смысла. Она и так всё понимала. Оставалось лишь радоваться, что этот урок Элфи усвоила. Я приобнял её, и она, отвечая, ткнулась мне лбом в плечо.

– Я почитаю ещё немного. До ужина.

Мы расстались, и я покинул наполненную шелестом листьев оранжерею, выходя из уголка умиротворения в куда более жестокую реальность. Здесь, под крышей, было ещё несколько помещений. Они пустовали, я не стал их обживать, вполне удовлетворившись размером третьего этажа, которого и так хватало для нужд моей маленькой семейки.

Но всё же одну из самых дальних комнат я сделал гостевой.

Дверь была обшита пучками сухих люпинов, как того требовали правила. Замок казался таким же воздушным и игрушечным, как и ключ, который мне передала Элфи. Но, уверяю вас, эта штука стоила мне кучу соловьёв и довольно надёжна.

Хотя есть ли надёжные вещи в нашем мире, кроме пары-тройки людей, которым ты готов доверить свою жизнь?

В комнате, задрапированной паутиной, горело четыре каштановых свечи. Маленькая (очень маленькая) сгорбленная старуха с сероватой кожей, поджав под себя босые ступни с давно не стриженными жёлтыми ногтями, куталась в ярко-зелёную шаль. Объёмную, тёплую, тонкой вязки, волнами спадающую с табурета на пол. Шаль порой казалась мне совершенно безразмерной и способной укрыть всех замерзающих мира.

Лицо моей гостьи – немного грустное, морщинистое, с узким ртом, напоминало мне лицо нищенки, которую я когда-то видел в детстве. Вместо глаз – два тёмных провала. Не знаю, чего Личинке не понравились глаза, но она выдрала их из себя через пару недель после того, как я поймал её.

Старуха лишь облик. Пока Личинка здесь сидела, она перебрала их несколько и в итоге остановилась на этом. Трудно сказать, чем он её привлекает, но я бы не расслаблялся от столь беззащитного вида. Это существо опасно, если потерять осторожность в общении с ним.

Оно уже пыталось причинить мне неприятности, а когда не вышло, стало искать путь к свободе. В первый раз лишь благодаря удаче я поймал её уже у двери. Затем принял меры, рассыпал вокруг табурета соль, которая её оглушает. Так что стоит коснуться преграды, Личинка ползёт назад, плюясь и ругаясь на весь свет.

Мне известно, что я не смогу держать её вечно. Рано или поздно она найдёт решение и сбежит. Или сперва отомстит, а потом уже сбежит. Такое поведение куда чаще встречается не только у людей, но и у существ Ила.

И во время бегства я постараюсь ей помешать и прикончить.

И она, и я – это знаем. И мы играем в игру, понимая, каким выйдет финал нашего знакомства. Личинка часто предпочитает не замечать, что она мой пленник. Когда ей скучно и она истосковалась по общению, то становится мила и словоохотлива. Иногда с ней даже можно провести интересную беседу, главное, не сболтнуть ничего лишнего, ибо это когда-нибудь будет использовано против тебя.

Но судя по тому, как она нахохлилась, сегодня долгих бесед не предвидится.

– От тебя смердит Илом, и я пьянею от его