Фриарс дождался, когда уровень воды позволит осмотреть тело, и отправился обратно в морг. Ясно было одно: освобождение хрупких останков из колючей проволоки так, чтобы их не повредить, – длительный процесс. А патологоанатом не произвел на меня впечатления человека терпеливого. Да и смысла находиться здесь не было. Кларк задержалась в суде, но Ланди мог за всем присмотреть, пока она не явится сюда.

Мне тоже незачем было здесь торчать. В качестве свидетеля я даже не имел формально права здесь находиться. Но меня никто не гнал, поэтому я сел на удобный холмик и, попивая из пластиковой кружки привезенный Ланди кофе, наблюдал, как отлив открывает секреты устья.

– Зрелище не для глаз ребенка, – прокомментировал инспектор, когда констебль спустился на дно русла. – И не места для купания ее собачки. Как вы думаете, псина унюхала запах?

– Не исключено.

Во время ожидания у меня было время обдумать ситуацию. Благодаря великолепному обонянию собака могла учуять запах разлагающего трупа, когда наступил отлив и он оказался близко к поверхности. Рэйчел сказала, что Траск купил дочери собаку после исчезновения жены. Таким образом, животное находится у них меньше семи месяцев. Долгая зима не способствовала прогулкам по Бэкуотерсу, и вполне вероятно, возбужденная собака впервые унюхала заинтересовавший ее запах.

Констебли начали разбирать проволоку, чтобы ближе подобраться к телу. На них были плотные перчатки и резиновые сапоги до пояса, но я все равно не завидовал их работе. Ланди, разговаривая со мной, внимательно следил за их действиями.

– По дороге сюда я побеседовал с Траском. Он сказал, что, по вашему мнению, труп мужской. – В его тоне слышался не только вопрос, но и упрек.

– Я посчитал, что у него и без того было много горестей, чтобы мучиться сомнениями, не останки ли это его жены.

– А если вы ошиблись?

– В таком случае принесу извинения. Но даже если это женщина, думаю, это не Эмма Дерби.

– Согласен. – Инспектор вздохнул.

Нижняя часть трупа все еще находилась под водой, поэтому трудно было судить о росте мертвеца. Но даже если сделать скидку на вздутие и кожаную куртку, ширина плеч и груди не оставляла сомнений. У неизвестного был основательный костяк.

Однако это не обязательно означало, что перед нами мужчина. Определение пола трупа, особенно в стадии разложения, как у этого, задача более трудная, чем кажется на первый взгляд. Хотя отличия между женским и мужским скелетами существуют, они зачастую не ярко выражены. Например, костяк юноши можно принять за скелет взрослой женщины. И не каждый мужчина соответствует крупному стандарту пола, как и женщины не всегда изящны.

Однажды мне пришлось иметь дело со скелетом ростом выше шести футов. Тяжеловесный череп, квадратная челюстная кость, ярко выраженные надбровные дуги – все это весомые признаки того, что костяк мужской. Полиция считала, что скелет принадлежит пропавшему полтора года назад отцу двух детей, пока овальная форма верхней апертуры таза и большая ширина седалищного выреза не убедили нас, что перед нами женщина. Слепок зубов показал, что тело принадлежало сорокасемилетней учительнице из Суссекса.

Насколько мне было известно, пропавшего мужчину так и не нашли.

Но даже по тому малому, что я увидел в запутавшемся в колючей проволоке трупе, ясно было одно: он был слишком массивным, чтобы принадлежать виденной мною на автопортрете в эллинге хрупкой женщине.

Вода продолжала падать, но благодаря перегораживающей этот рукав песчаной банке сохранилась лужа ярдов в двадцать длиной и в несколько футов глубиной. Усилием констеблей обнажили тело по бедра, но ноги по-прежнему оставались под поверхностью.

Между инспектором, констеблями и распорядителем работ на месте преступления возник спор, как лучше извлекать из проволоки тело.

– Разве не получится вытащить все вместе? – спросил Ланди шлепающих по мутной воде констеблей. Одним из них оказалась женщина – бесполая и неузнаваемая под защитной одеждой. Она покачала головой.

– Слишком тяжело. Мне кажется, проволока зацепилась за что-то на дне. Будем пытаться распутать труп.

– Хорошо. Только берегитесь шипов. Не хочу отписываться за несчастный случай.

Его слова вызвали грубоватый смех. Ланди задумчиво посмотрел на покойника и повернулся ко мне.

– Как по-вашему, сколько времени он здесь находился?

Меня самого это интересовало. До того, как мы с Траском потревожили тело, оно было постоянно под водой – благодаря песчаной банке лужа в этом рукаве сохранялась даже в отлив. Это тормозило разложение по сравнению с тем, как если бы мертвец выныривал на воздух и подвергался воздействию солнечного света. Проволока удерживала его на месте, и его не мотало течениями.

Однако существовало слишком много неизвестных, чтобы предложить что-либо более точное, чем обыкновенную догадку.

– Труп начал разваливаться, и в нем накопилось изрядное количество жировоска. Он образуется медленно, так что можно говорить, по крайней мере, о нескольких месяцах.

– О месяцах, а не о годах.

– Таково мое предположение.

За более продолжительный срок отвалилась бы голова. Пусть тело находилось постоянно под водой, но воды в устье теплые, медленно текущие и постоянно обновляющиеся с каждым отливом и приливом.

– Были сообщения о пропаже кого-нибудь еще из местных?

– Только Эммы Дерби, а ее можно исключить. Но, насколько я понял, вы считаете, что это тело дольше пробыло в воде, чем из Бэкуотерс?

Лицо инспектора ничего не выражало, но я догадался, о чем он подумал. Находка второго тела сразу же после первого – возможное и нежелательное осложнение, особенно учитывая тот факт, что оба человека по некоторым признакам умерли примерно в одно время.

В этой части я мог его успокоить:

– Дольше. Под водой разложение идет медленнее, но все зависит от того, сколько времени он плавало до того, как зацепилось здесь.

– Если плавало.

Я поднял на него глаза.

– Вы предполагаете, что не плавало?

Ланди мотнул головой.

– Я ни в чем сейчас не уверен. Уж слишком оно перевито этой проволокой.

Я сосредоточил все внимание на трупе, а не на том, что его держало, полагая, что мертвеца принесло течением. А сейчас новыми глазами посмотрел на кольца колючки. С шипов срывались клочья травы и куски пластика и плыли, словно праздничный серпантин. Шипы, острые как рыболовные крючки, впивались в одежу и тело. Все могло образоваться благодаря подъему и спаду воды. Тело своим весом давило на ржавую проволоку, и та уходила все глубже в дно. Но почему во многих местах? И почему она так сильно перепуталась? Некоторые ветви колючки охватили труп даже со спины, разумеется, волей случая. Это могло явиться следствием движения воды в устье, приливами и отливами, штормами, от чего тело все больше запутывалось в проволоке.