Отсюда нельзя делать вывод будто тяжесть налогов у крестьян меньше, чем у горожан. Для ответа на вопрос, чье налоговое бремя тяжелее, необходимо знать платежеспособность тех и других, а также и остаток средств после уплаты налогов. Скорее всего, для состоятельных горожан налоги являлись менее обременительными, так как их доходы в абсолютном значении были намного выше, чем у крестьян. Этот вопрос требует специального изучения. Однако благодаря смещению податного бремени с крестьян на зажиточные слои горожан и повышению значения косвенного обложения, на покрытие прямых налогов в пореформенный период крестьяне стали расходовать меньше, а на поддержание биостатуса — больше.

Немало в рецензии примеров и того, как пустяковые оплошности, действительные или мнимые, раздуваются до крупных ошибок.

Натуральные повинности и барщина: опечатка размером с крокодила. Рецензент обнаружил якобы страшное противоречие в моих расчетах, подрывающее все мои оценки тяжести налогов и повинностей крестьян в первой половине XIX в. На с. 302 монографии величина натуральных повинностей (дорожной, постойной и дорожной) оценена в 61,75 коп. сер. на мужскую душу, а на с. 317–318 — в 3,52 руб. Рецензент расценил это как «сознательное искажение» с целью приукрасить положение крестьян (А.О., с. 129).

В действительности, на с. 302 речь идет только о натуральных (постойной, подводной и дорожной) повинностях, а на с. 317–318 — о всех денежных и натуральных повинностях в пользу государства.

Но рецензент имел некоторое основание истолковать текст на с. 318 так, как он это сделал, из-за опечатки.

Напечатано: «В 1849 г. в среднем по 44 губерниям они (государственные крестьяне. — Б.М.) платили оброчную подать казне, подушную подать государству на общую сумму 3,56 руб. сер. и несли наравне с помещичьими крестьянами натуральные государственные повинности в переводе на деньги на сумму в 3,52 руб. сер. на душу мужского населения. Общая сумма всех платежей составит 7,08 руб. на тягло в год».

Правильно: «В 1849 г. в среднем по 44 губерниям они платили оброчную подать казне 3,56 руб. сер, а также наравне с помещичьими крестьянами несли подушную подать и натуральные государственные повинности на сумму в 3,52 руб. сер. на душу мужского населения. Общая сумма всех платежей составит 7,08 руб. на тягло в год».

Однако на предыдущей с. 317 указано: 3,52 руб. — это общая сумма денежных и натуральных государственных платежей: «По официальным данным, в 1849 г. в среднем по 44 губерниям Европейской России все денежные платежи помещичьих крестьян в пользу государства достигали 1,47 руб. сер. надушу мужского населения, натуральные повинности без рекрутской (постойная, подводная и дорожная) в переводе на деньги — 62 коп. сер., рекрутская повинность — примерно 1,43 руб. сер. в год (табл. VI.18). Все — денежные и натуральные — государственные повинности составляли 3,52 руб. сер. на душу мужского населения (выделено мной. — Б.М.)». В табл. VI.24 указано: средняя величина натуральных повинностей в нечерноземных губерниях составляла 89 коп. Во всех моих расчетах за среднюю величину натуральных повинностей по России принимается 62 коп.

Эксплуатируя эту опечатку, А.О. делает фантастические расчеты, могущие привести читателя к мысли, что тяжесть повинностей не только у государственных, но также и у помещичьих крестьян не уменьшалась, как доказываю я, а увеличивались (А.О., с. 130). Разумеется, все эти спекуляции ввиду ложного основания не имеют смысла и вводят читателя в заблуждение.

Данные о величине натуральных повинностей — не расчетные, а «натуральные» — они прямо взяты из источника, на который я ссылаюсь в тексте: Российский государственный исторический архив, ф. 869 (Милютины), on. 1, д. 789. Таблицы к Статистическому атласу, составленному в Министерстве внутренних дел. 1850 г. Л. 27. Источник прямо показывает: натуральные повинности действительно невелики и составляли именно приводимую мной сумму — 61 3/4 (округленно 62) коп. сер. надушу населения[24].

Замечу, опечатка, разумеется, лежащая на моей совести, никак не повлияла на расчеты и выводы. Внимательный и доброжелательный читатель легко понял бы: это опечатка, так как на 16 страницах (302–318) идет адекватный анализ всех приведенных данных, исходя из незначительности величины натуральных повинностей (равной для 44 губерний 62 коп. сер. на душу населения). Но недоброжелательный читатель усмотрел в опечатке «сознательное искажение». Я вижу в этом влияние на А.О. кризисной парадигмы, им разделяемой: по-видимому, на бессознательном уровне, парадигма заставляет его либо не замечать того, что с нею не согласуется, либо давать фактам интерпретацию в кризисном ключе. Именно это мы наблюдали в случае со студенческой интерпретацией картины А.Л. Ржевской «Веселая минутка» (о чем шла речь выше).

Как тяжела барщина? Рецензент считает: накануне отмены крепостного права барщина составляла 140 дней в год на тягло (брачную пару) — 70 дней мужских и 70 женских, а я якобы безо всякого обоснования уменьшаю ее до 70 рабочих дней в год (А.О., с. 130, 131).

На самом деле перевод формальных, или номинальных, 140 дней барщины с тягла в реальные 70 дней строго обоснован. При подготовке условий отмены крепостного права губернские Редакционные комиссии установили единую для всей России норму компенсационных рабочих дней за барщину, ставшую законом: за высший душевой надел крестьяне обязаны отрабатывать 70 рабочих дней в год — 40 мужских и 30 женских. Можно ли допустить, чтобы Редакционные комиссии, состоявшие из помещиков, уменьшили реальную норму отработки в 2 раза — со 140 до 70 дней в год? Конечно, нет. Барщина в 140 дней в год являлась «теоретической» и не фиксированной, а 70 рабочих дней по закону — реальными и фиксированными.

Если нет ошибки, ее надо выдумать. Рецензент утверждает: данные о чистом сборе зерновых в моих табл. VI. 10 и VI. 12 расходятся, и в доказательство приводит следующую табл. 13 (А.О., с. 128).

Таблица 13.

Чистый сбор зерновых и картофеля в Европейской России в 1860—1913 гг. на душу населения (кг в год)

Таблицы … VI.10 … VI.12*