врача, но тогда Нина впервые закатила грандиозный скандал со сбором вещей и покупкой билета домой.

Пока не было видно живота, я думал, что просто оказался в кошмаре: беспричинные слёзы сменялись смехом, внезапные аллергии на всё, что можно! Нина полностью отошла от домашних дел, передав все в руки помощницы по хозяйству. А вот когда живот начал расти, я стал ловить себя на мысли, что, может, всё и неплохо. Нина – отличный вариант жены: преданная, неглупая, красивая.

Да, сексуальная жизнь наша была лишена яркости и страсти, но разве в этом счастье? Мне и на работе вспышек адреналина хватает. А приходя домой, я попадал на другую планету, где всегда тихо, спокойно и предсказуемо. Роды начались внезапно, намного раньше поставленного срока. Нина просто застонала посреди ночи, а когда включился свет, мы обнаружили окровавленную простынь.

Я до сих пор в мельчайших подробностях помню бесконечную дорогу до этой гребаной, но пиздец какой модной клиники. Помню, как уговаривал жену поехать в ближайшую больницу. Но Нина рыдала и говорила, что я пытаюсь избавиться от неё и нашего ребёнка…

Дурак. Возможно, если бы я сделал так, как считал нужным, то всё было бы совсем иначе. Но уже ничего не изменить. Ничего…

– Вадя! – взвизгнула Крошка, когда обернулась, чтобы взять полотенце с острова. – Ты вечно подкрадываешься!

– А ты вечно в своих мыслях и ничего не слышишь, – быстро подошел к ней, прижал к себе, вбирая тепло и аромат ванили, которой она так сладко пахла. Обхватил ладонями её милое лицо, прижался лбом, просто слушая наше дыхание. И этого мне было достаточно. Она рядом, и никуда не уйдёт.

– Мне приснился дурной сон, – зашептала она, едва касаясь своими губами моих. И от каждого мимолетного прикосновения меня пронзал разряд тока. – Ты стоял на крыльце своего дома в одной рубашке. Вьюга словно скрывала тебя от меня, крупные снежинки бесновались, создавая преграду. А я уходила… И с каждым шагом твой образ становился все тусклее, я уже переставала различать твою фигуру в мутной взвеси. И чем больше мы отдалялись, тем громче билась в голове мысль, что это сказка… Что тебя и не было вовсе, и дома этого тоже не было. А потом я проснулась…

– Я обещаю, что никогда не буду выходить на мороз в одной рубашке. И тебя никуда не отпущу, если ты сама этого не захочешь, конечно, ибо про Стокгольмский синдром я уже почти всё выучил, – поцеловал её в нос, хотя сейчас мне пиздец как хотелось большего. Содрать, к чертям, этот халат, разложить её на каменной столешнице стола и трахать до помутнения собственного рассудка. А ведь так оно и было… Перед каждым оргазмом меня будто вынимали из тела, заставляли ощутить беззаботную лёгкость, а потом резко швыряли обратно в водоворот страсти, позволяя опьянеть от удовольствия.

– Обещаешь? – она забавно сморщила носик и вскинула голову, встречаясь со мной взглядом.

– Обещаю, – через силу отпустил её из своих рук, хотя с каждым днём это давалось всё труднее. – Может, тебе развеяться? Если честно, я плохо представляю, как это происходит у девушек, но согласен на всё. Может, хочешь по магазинам? Косметика, шмот, или что сама захочешь. Любой каприз…

– Нет, – Леся варила мне кофе, упрямо мотая головой. – Мне Клара Ивановна купила столько, что даже неудобно. Мне ничего не нужно. Можно я просто побуду рядом с тобой?

Просто побуду рядом с тобой… Блядь. Мне самому порой кажется, что это я сейчас в бредовом сне, и эта девочка – всего лишь мираж. Красивый, идеальный, но вымышленный.

– А я никуда не ухожу, – был спокоен, хотя прекрасно понимал, что послезавтра мне уже нужно будет вернуться в офис. А ещё нужно встретиться с Ниной и решить все вопросы, хотя бы с ней.

– Ты же не думаешь, что мне от тебя нужны деньги? – Леська дёрнулась, когда ставила чашку на стол. – Мне ничего не нужно!

– Так не бывает, Лесь. Человеку всегда что-то нужно. Всегда…

– Тогда узнай, кто я, – Крошка села мне на колени, прижалась щекой и горько вздохнула. – Я хочу знать, кто я, и что со мной произошло.

– Так и скажи, что хочешь избавиться от старика.

– Не говори глупости!

Глава 26

Часы бесили меня. Их монотонное тиканье вносило смуту в душу. Минуты таяли, наверное, поэтому я сидел в своем кабинете, слушая, как Леська громыхает посудой на кухне. Она открыла в себе талант к готовке, но я-то понимаю, что это просто способ увлечь себя хоть чем-то.

Я уже час пытался собраться с мыслями, тупо всматриваясь в сгущающиеся сумерки за окном. Надо бы подготовиться к завтрашнему дню, а все мысли не о разговоре с женой, а о том, что придётся оставить Леську дома одну. Успокаивает лишь то, что Клара будет дома, да и Герберта я вызвал. Если Крошка согласится, пусть пробует на ней свое иглоукалывание, да что угодно, лишь бы она все вспомнила сама.

– Вааадь, – Леся аккуратно стукнула в приоткрытую дверь, оставаясь у порога. Она всегда так делала… Словно боялась войти без приглашения.

– Все? Уже можно выходить?

– Нет, ещё пять минут. Я просто хотела спросить, что ты будешь пить?

– А что на ужин? – я буквально вспорхнул с кресла, оказываясь около неё в три шага. Обнял, прижал и зарылся носом в макушке.

– Это сюрприз, – она откинула голову, сморщила нос и так забавно улыбнулась.

– Тогда как я могу тебе сказать? А что вы посоветуете, госпожа сомелье?

– Поняла, сухое красное, – она заерзала, как ужик, пытаясь выбраться из объятий. – Пусти, Вадь, сейчас все сгорит!

– Ну и пусть полыхает!

– Нет… Пожалуйста! Я так старалась! – Леська все же выкрутилась и, как кошка, отпрыгнула к стене. Грудь её тяжело вздымалась, предательски сверкая камешками затвердевших сосков, щеки полыхали румянцем, а в глазах сверкал озорной огонек. – Пять минут… Через пять минут я жду тебя в столовой.

И вновь я уставился на часы. Вот только сейчас время замедлилось, оно буквально остановилось. И когда стрелки лениво дернулись в последний раз, я вышел из кабинета.

Зато я вспомнила его, именно он отпаивал меня тем приторно-сладким и дико противным пойлом по рецепту его бабушки. Кстати, рецепт оказался весьма рабочим, ведь в тот же день я, сама того не замечая, перестала булькать, хрипеть и морщиться от боли в горле. Даже Герберт был сильно удивлён, услышав мой бодрый голос по телефону.

Глава 26

Часы бесили меня… Их монотонное тиканье вносило смуту в душу.