— Ха. Очень благородно! Я слышал, ты из дворян? Только без титула?

— Да, я из низшей аристократии, ваше благородие, но это меня никак не выделяет среди моих товарищей. Вы позволите вернуться к изначальной теме? — Голос его стал твёрже.

— Давай.

— Одного моего отряда, скорее всего, будет мало, для достижения цели. Поэтому за оставшиеся у нас дни я доберу бойцов. Будьте уверены, все они умеют держать язык за зубами и дело своё знают. Но их, как и моих ребят, и меня самого нужно дополнительно замотивировать. Ваше благородие, взвесив все за и против, я готов взяться за эту работу, но цена будет выше предполагаемой.

— Сколько⁈

— Сорок миллионов. Половина вперёд.

— Тридцать! И аванс — четверть!

— Нет, — спокойно возразил вольник. — Мои условия не обсуждаются. Чтобы сэкономить наше с вами время на торг, я уже заложил скидку в обозначенную цену.

— Тридцать три?

— Нет.

— Тц! Крохобор! Хорошо! Будь по-твоему! Шаблон договора имеется?

— Ваше благородие… — снова вздохнул Алип. — Мы с вами — сообщники преступления. О каком шаблоне может идти речь? Такие дела на бумаге не излагаются, чтобы не было лишних улик. В таких делах стороны доверяют друг другу. Никаких подписей, ваше благородие. Просто пожмём друг другу руки.

Я усмехнулся, подумав, что этот Алип мне нравится. Даже жалко будет его убивать.

Хотя кого я обманываю? Не жалко! Он сам решил озолотиться на мне и моём роде — вот пусть пожинает плоды.

Я следил за гостиной Завойского ещё некоторое время, но больше там ничего интересного не произошло. Алипу вынесли двадцать миллионов наличкой, и стороны расстались довольные (или не очень) друг другом.

Вот ведь Завойский, а? Вот жук! Быстро он деньги нашёл на войну с нами. А ведь три ночи назад, сразу после нашей дуэли, он отдал Бессмертным все свои свободные средства. Даже у тестя занимать ему пришлось.

Где сейчас взял? Опять занял? Проклятье… переживаю за деньги Завойских больше, чем за свои собственные.

А как не переживать? Ведь по условиям полномасштабной аристократической войны победивший получает всё имущество проигравшего. Так что я очень надеюсь на то, что у Завойских останется для нас много ценного.

Два дня назад нам с соблюдением всех местных законов объявили войну. При этом Завойские сперва полностью закрыли перед нами свой «долг по дуэли». Сначала барон прислал мне видеозапись, как он розгами наказывает свою дочурку. Девка визжала и проклинала всех вокруг, правда, особых подробностей экзекуции на экране телефона видно не было — как оказалось, записывающие устройства, особенно мелких размеров, создают видео в плохом качестве. А я-то по незнанию думал, что как глазами видишь, так и телефон фиксирует.

Ладно, дочуру он отхлестал — не обманул. Затем наследник публично в стенах Академии извинился перед Алёной и Ильёй.

И вот уже после этого нам пришло объявление войны. Причины: «непримиримые разногласия», типа мы обидели Завойских своей дерзостью и высокомерием. Мол, Илья сперва первым без предупреждения ударил Павла Завойского, затем мы внаглую ворвались в их дом, атаковали охрану. Завойские считают, что должны сами восстановить свою честь, без привлечения княжеских дознавателей, потому и просят права начать войну. По крайней мере, так нам сообщили писцы из княжеской канцелярии в своём обращении.

А ещё Завойские намекнули, что моя маска может быть артефактом боевого типа, а значит, мы нарушили правила дуэли. Вчера приходили княжеские артефакторы, графиня Бессмертная показала им маску и имеющиеся на неё заключения. Артефакторы убедились, что маска совершенно небоевая, вежливо извинились и ушли.

Короче, нас обвинили во всех грехах и объявили войну.

Но даже так мы могли были отказаться, попросив защиты нашего имени у князя.

Однако…

— Костя, скажи пожалуйста… Как ты думаешь, мы сможем победить в войне? — хлопая глазками, поинтересовалась у меня позавчера графиня Бессмертная.

— Марья? — удивлённо уставился на неё Иван. — Ты… не против?

— Дорогой, — улыбнулась она ему, а затем сверкнула глазами: — Если мы победим — я только «за». Эти гады оскорбляли Алёну, издевались над Илюшей. Вы призвали их к ответу! Я никогда не забуду, как гордо вы двое ворвались в зал Завойских под грохот и вспышки света с улицы! Завойские получили по заслугам и заплатили. Но они дали понять, что им мало. Потому я спрашиваю… Костя… — Она замялась, глядя на меня. — Мне не очень хочется взваливать на тебя это, но…

— Погоди, графиня, — перебил её я. — Мне тоже не по нраву, что эти мерзавцы гадами выставляют нас. Так что не нужно тут вот этого вот твоего женского кокетства и стеснения. Скажи лучше, если мы на войну согласимся, трофеев в достатке будет? И объясните мне уже наконец, как можно воевать, когда по закону нельзя нападать друг на друга⁈

— Насчёт трофеев не сомневайся, — решительно проговорила Марья. — Если мы выиграем, то, с учётом уже полученных ста миллионов, можем набрать нужную сумму для погашения долга Корявому. Или, по крайней мере, очень к ней приблизиться. А что касается формата войны, то это своего рода соревнование.

И чем дальше Марья с Иваном рассказывали мне об этом «соревновании», тем больше радости я испытывал.

Мы хотели выйти за пределы княжества-крепости, чтобы заработать на монстрах, так?

Теперь нам это и предлагают сделать! Но помимо доходов с тел монстров, мы сможем получить ещё и всё имущество Завойских! Ведь в условиях, когда жизни взрослых воителей ценны и необходимы для защиты княжества, война между родами возможна только в том случае, когда она как раз и идёт на пользу княжеству.

Иными словами, рода, объявившие друг другу войну, получают от князя задание. Называется это «поручение подвига». Каждому роду поручают свой собственный подвиг. Но мозговитые помощники князя следят за тем, чтобы сложность подвигов для обеих сторон была одинаковая.

По итогу считают, кто преуспел больше. Обращают внимание на всё: на выполнение самого задания, на то, сколько трофеев принесли, сколько дополнительно покрошили монстров (не относящихся к заданию), на трофеи с них. Разумеется, смотрят и на то, сколько людей вернулось с выполнения подвигов. Даже количество травм и царапин у вернувшихся могут сравнивать.

Кто лучше справился, тот и победил.

А ведь за стеной всякое может произойти. Пропажу любого человека можно объяснить тем, что его сожрали монстры, и никто не докажет обратного.

— Прелестно, — проговорил я,