Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Емеля! — весело ответил мужик.
– Куда скачем, Емеля?
– А куда глаза глядят! Избам-то, вишь, промяться надо! Попастись, травки пощипать... Да вы не бойтесь, скоро остановимся!
– Значит, тебе все равно куда скакать? — продолжать гнуть свое Яромир.
– Конечно, все равно. Мир-то везде одинаков!
– А до Муромских лесов нас не подкинешь?
– Так это ж совсем в другую сторону, — поскучнел Емеля.
– Так тебе же все равно! — напомнил Яромир.
– Так-то оно так, да...
– Десять рублев заплачу! — подключился к разговору Илья.
– Десять?! — ахнул Емеля. — Это ж сколько книжек можно накупить!
– Много, Емелюшка, — проворковал Муромец, позвякивая серебром. — Только ты уж поспеши! Время к полудню, а мы люди государевы!
– Верно, верно, — засуетился Емеля, — только я сейчас своих предупрежу! И поедем. — Он сжал рукой выступающий из стены пузырь. Изба тотчас громко крякнула. Остальные избы дружно закрякали в ответ.
У богатырей разом вытянулись лица.
– Это что за чудо такое? — сглотнув, произнес Добрыня.
– Это клаксон, — пояснил Емеля. — А иначе — никак. Хоть криком изойди, никто не услышит! А тут раз — и квас! Теперь все знают, что я вас до Муромских лесов подброшу и вернусь! — Он потянул на себя какой-то железный рычаг, похожий на кочергу. Изба на ходу развернулась и резво припустила в другую сторону.
– У меня избенка молодая, резвая, — пояснил Емеля. — Вмиг домчит, не успеете соскучиться! А пока давайте-ка завтракать, у меня гречневой каши полный горшок, да щи вчерашние остались!
Обедать за столом, когда и сам стол, и горшок, и миски все время норовили спрыгнуть на пол, было нелегким делом. Первую порцию каши, например, Добрыня успешно размазал по щекам и бороде. Зато вторую порцию, наученный горьким опытом, проглотил сразу, в один присест!
Хитрый Илья устроился в центре, и его качало меньше других. Зато Попович, не совладав с миской и ложкой и отправив кашу себе за воротник, совсем потерял интерес к еде и сидел смирно в уголке, потихоньку отчищаясь. Яромир решил не рисковать и жевал хлеб с ветчиной всухомятку.
От беспрестанного мельтешения за окном друзей сморило, и они задремали, а проснулись оттого, что стало как-то очень тихо и спокойно. Правда, не совсем. Изба время от времени переминалась с лапы на лапу и ублаготворенно подкурлыкивала.
– Прибыли! — радостно доложил Емеля. — Аккурат Муромские леса!
Илья посмотрел в окно и удовлетворенно кивнул.
– Держи, хозяин! — Он вытащил из кошелька царский червонец. — У меня все по уговору! И вот тебе пять рублев сверх уговора! Это чтобы нас подождал немного. Мы, глядишь, и не задержимся. А обратно доставишь — еще червонец!
От такого богатства, свалившегося ему на голову, Емеля едва не потерял дар речи.
– Благодетель! Так это ж... Это ж я теперь жениться могу!
– Ну, а мы у тебя на свадьбе погуляем, — улыбнулся Илья. — Все, братцы! Кончай ночевать, пора за дело!
Друзья оседлали коней, махнули Емеле на прощанье и углубились в лес. Это был очень неприятный лес. Здоровенные деревья росли вкривь и вкось, словно их мяла и скручивала неведомая сила. Иные дубы были чуть ли не узлом завязаны! Яромиром овладело беспокойное чувство. Такого он и в самом урочище не видел. Стало сумрачно, будто после захода солнца. Друзья двигались по еле заметной тропке, а вскоре им и вовсе пришлось спешиться: толстенные ветки преграждали путь.
– Ты прямо Сусанин! — ворчал Добрыня. — Завел нас на кулички, как выбираться будем?
– Без проблем! — коротко ответил Илья. — Мне тут одного кореша повидать надо. Он-то уж точно все про всех знает!
– Ты насчет Жужи, что ли?
– И насчет Жужи. А кореш этот... Да вот и он! Легок на помине!
Яромир не увидел ничего особенного, но зато почувствовал, как что-то сдавило грудь, заложило уши... Воздух вокруг пришел в движение, наполнился мелкой пылью, задрожал, а с ближайших деревьев посыпались листья и мелкие сучки.
– Вот баловник! — восхитился Илья. — Любит приколоться! Ну ничего, сейчас разберемся!
В следующее мгновение Илья пошел вперед, а Яромир, ничего не видя и не понимая, спрятался у него за спиной.
– Стойте, братцы! — Муромец наклонился вперед, словно навстречу ураганному ветру, поднял с земли здоровенный сучок и швырнул его куда-то вверх, почти не целясь. Что-то с шумом упало вниз. В ту же минуту все стихло. Кошмар кончился. Илья пошарил в высокой траве и поднял за шиворот кургузое нелепое существо, похожее на мужичка-недомерка.
– Вот он, красавец!
– Кто это? — отплевываясь от пыли, прокашлял Яромир.
– Нешто не узнал? — удивился Муромец. — Соловей-разбойник! А ну, волчья сыть, хватит притворяться! — Он встряхнул мужичка и пару раз приложил его об дерево, словно выбивая пыль. Мужичок крякнул и открыл мутные желтые глаза.
– Ах это ты, Илюша, — словно бы обрадовался он. — А что заранее не предупредил? Я уж думал, ворог какой лезет! Ну и решил попугать немного!
– Попугать! — передразнил его Илья. — Тебе бы все шутки шутить, а у меня государственное дело!
– Царевича, что ль, пропащего ищешь? — оскалился Соловей-разбойник.
– Все-то ты знаешь! — проворчал Илья. — Ну, ищу!
– Так ты это, отпусти меня, поговорим как люди! Что подумают твои спутники? Они ж не в курсе. А то встретились два друга в кои-то веки! Не дело так разговаривать!
Илья усадил Соловья на пенек и устроился рядом.
– Давай не тяни, рассказывай, что знаешь!
– Да знаю-то я немного, — сказал Соловей и, сломив соломинку, принялся ковырять в зубах. — А что и знаю, так тебе не на пользу.
– Это уж я сам как-нибудь разберусь, — проворчал Илья. — Ты давай базарь, не тяни резину!
– Ну хорошо. — Соловей-разбойник вздохнул, закатил желтые плутовские глаза и огляделся. — Жужа и в самом деле подцепил на базаре какого-то юнца ну и продал кумарцам по сходной цене...
– Надо думать, что цена была хороша, — вставил Яромир.
– Хороша, — кивнул Соловей. — Да и кумарцы эти — люди не простые. У них, видать, свой интерес. Но вам этих кумарцев не догнать. Они, слышь, на летучем корабле. Так что ищи своего царевича в Кумарин. А Жужа тебе сейчас без надобности, только время потеряешь. Тем более что и он куда-то слинял.
– А у тебя, случаем, нет летучего корабля? — призадумался Муромец. — Глядишь, и догнали бы!
– Откуда, — замахал руками Соловей-разбойник. — Я ведь, сам знаешь, из леса редко когда выхожу. Ну, может, раз в сто лет, не чаще. Сапоги-скороходы, правда, есть, но только одна пара. Да по нашим-то буеракам в них не особенно и разгонишься! Сдуру-то можно и шею сломать!