Баронесса посмотрела на северянина, как на дохлую мышь. Выдавать Ратко она пока не собиралась.

— Я думала, что в целях своего расследования могу задавать любые вопросы.

— Чаще всего, — хозяин дома подчеркнул первые два слова и перешел на серьезный тон, — волшебники и волшебницы остаются одиноки. Видите ли, природа нашего существа такова, что вероятность появления ребенка-волшебника у родителей-волшебников ничтожно мала. Если один родитель волшебник, а второй нет, шансов уже больше, но тоже немного. Чаще всего волшебники рождаются в третьем или четвертом поколении. Все это вкупе делает существование волшебных семей крайне… болезненным. Мы живем много дольше обычных людей, и мало кто готов смотреть, как старятся и умирают самые близкие люди.

В комнате повисла гнетущая тишина.

Баронесса подобрала клюку и встала.

— Спокойной ночи, Вольга, — негромко произнесла она.

— Спокойной ночи, леди Лукреция.

Пожилая дама вышла в коридор, аккуратно притворив за собой дверь, и грустно вздохнула. Каждому достаются свои тяготы. Вольга жалел, что стареет слишком медленно, она же — что слишком быстро. Неугомонное семейство баронессы требовало от нее все больше и больше поддержки, не желая делать скидки на преклонные года. Именно по этой причине Лукреция, вместо того чтобы сидеть дома у камина и наслаждаться книгами из библиотеки, собранной предками, бродила ночью по дому северных волшебников.

Будто специально, чтобы отвлечь уставшую аристократку от невеселых мыслей, по лестнице поднялась темная фигура и стала красться на цыпочках вдоль коридора.

— Ждан? — не без умысла позвала баронесса. — А я думала, ты со всеми на празднике.

— Вы что, тратить такую важную ночь на разведение костров и детские игры! — обиженным голосом протянул мальчишка, не подозревая, что его обожаемая леди именно на это ее и потратила. — Это хорошо, что вы не спите. Я хотел к вам постучать, но Олег мне чуть уши не оторвал. Пойдемте, я вам такое покажу!

После долгого дня и ночи Лукреция едва держалась на ногах, но Ждан уже вцепился в ее руку и тащил к своей комнате. К несчастью, взявшись за подобную работу, баронесса была обязана смотреть на все «такое», что хотели показать ей воспитанники дома. Пожилая дама вздохнула и направилась вслед за юным волшебником. Интересно, легче бы ей стало переносить бессонную ночь, если бы она сейчас вернулась в молодое тело? Эксперимент напрашивался сам собой. Но позже.

В комнате юного волшебника пахло зверьем, да так, что не мешало бы проветрить. Обычную аскетичную обстановку, свойственную этому дому, дополняла лишь одна деталь — клетка на полу около стены. И в тот самый момент, когда они зашли в комнату, обитатель этой клетки ловко повернул лапой замок, ее закрывавший, и вырвался на свободу.

— Стоять! — заорал Ждан, совсем позабыв, что на дворе ночь. — Куда?!

Мохнатый зверек и не подумал повиноваться: он запрыгал по мебели, с ловкостью уворачиваясь от протянутых рук мальчишки.

Пушистый длинный хвост, желтое пятно на грудке, острая мордочка и круглые уши — кого-то он напоминал баронессе.

— Постой-ка, это же куница! — воскликнула она.

И куница, и Ждан внезапно замерли и посмотрели на пожилую даму, будто до конца не веря, что она могла произнести такой очевидный факт. Зверек очнулся первым, прошмыгнул у ног волшебника и кинулся к юбкам Лукреции.

— Куда?! — испугался мальчишка и, что греха таить, сама аристократка тоже. Как потом выгонять дикого зверя из-под подола платья?

Но тут случилось странное. Вместо того чтобы юркнуть под широкую синюю оборку, куница поднялась на задние лапы, а передними взялась за юбку баронессы. С вытянутой мордочки на аристократку смотрели очень мудрые, просящие глаза.

— Ждан, что ты наделал! — не удержавшись, воскликнула Лукреция, готовая заплакать от жалости к зверьку.

— То, что и собирался. Перед вами зверь с отпечатком души Фенрира Справедливого. Говорить он, конечно, не может, но отличается особой сообразительностью, — гордо сказал мелкий живодер.

— А где вторая? Их же было две! — Ужас баронессы все нарастал.

— Со второй не получилось, — горестно ответил Ждан.

— Ждан, где она? Что ты с ней сделал?

— Да успокойтесь, напридумываете тоже! В лес только что отнес и выпустил. Давайте, помогите мне его поймать. — Мальчик выжидательно приоткрыл дверцу клетки.

— Зверь отправится со мной, — решительно заявила баронесса.

— Что? — не поверил своим ушам волшебник.

— Я его конфискую, — объявила Лукреция и направилась к двери. Куница поскакала рядом, не отставая от ее юбки.

— А вы знаете, что куницы ломают шеи своим жертвам и пьют их кровь, пока они еще живые? — крикнул баронессе вдогонку Ждан, видимо, чтобы той спалось лучше.

— Зверь, конечно, волшебный, — ответила пожилая дама, — но я весьма сомневаюсь, что даже эта куница сможет сломать шею человеку.

— Я вас предупредил!

Лукреция решительно закрыла за собой дверь и посмотрела вниз на зверька, который все еще не отходил от ее подола.

— Ты же не будешь ломать мне шею и пить кровь?

Куница вполне явственно и очень по-человечески покачала головой. Баронесса уже перестала удивляться чему-либо в этом доме.

— Ну хорошо. Тогда утром я покажу тебя Вольге, надеюсь, он исправит то, что натворил этот оболтус.

Куница снова покачала головой.

— Так чего же ты хочешь? — только задавая этот вопрос, Лукреция в полной мере прочувствовала всю нелепость ситуации.

Зверек ловко вспрыгнул на перила лестницы, а оттуда, немного напугав баронессу, все еще не позабывшую предупреждение Ждана, на плечо к своей спасительнице. Но вопреки зловещим предупреждениям, продукт волшебного эксперимента не стал грызть шею, скрытую под высоким воротником с кружевами. Пожилая леди лишь поежилась, когда острые коготки коснулись ее плеча, и отмахнулась от богатого хвоста, мелькнувшего перед лицом. Животное и не думало выказывать агрессию, наоборот, странным образом заурчало ей на ухо.

— Ладно-ладно, не подлизывайся, — уступила Лукреция. — Завтра решим, что с тобой делать.

Она уже собиралась отправиться спать, когда некий странный звук привлек ее внимание. Баронесса настороженно замерла на лестнице. В дверь стучали. Пожилая леди постояла еще немного, как бы желая убедиться, что это не слуховые галлюцинации, вызванные бессонной ночью. Но нет, стук был отчетливым и с каждой секундой становился все более нетерпеливым. Лукреция оглянулась, хотя, как и следовало ожидать, никто на стук не спешил. Тогда она решила посмотреть на столь раннего посетителя сама.

Спустившись вниз, аристократка, как была, с куницей на плече, отодвинула засов и впервые за долгое время открыла входную дверь сама, взяв на себя роль, которую в ее замке обычно исполнял дворецкий.