Прошло несколько дней, и, к моему облегчению, Лилит как будто стало лучше. Аппетит вернулся, она перестала наносить себе увечья и жалобно плакать, вновь запрыгала по деревьям и вспомнила былые забавы. Я же со спокойной совестью занялся другими заботами, коих был полон рот. На мне был целый зоосад с тысячью экспериментальных видов, которые не меньше Лилит нуждались во внимании и заботе.

Через некоторое время выяснилось, что Лилит ожидает потомство. Это был неприятный сюрприз, ведь размножение такой ценной особи должно было быть хорошо спланировано и происходить при участии достойнейшего из самцов. Происхождение же этого помета было мне неизвестно. Впрочем, я не придал тогда этому особого значения. Даже если первый помет будет плох, следующий уже станет таким, как надо, думал я. Но я ошибался. Бедняжке Лилит не представилось второго шанса. Произведя на свет разнополую двойню очень странного вида, она испустила свой последний вздох…

– Люцифер5! – услышал я позади знакомый зов, но не обернулся.

Раньше я с гордостью носил это имя и полностью соответствовал ему, сияя во главе небесного воинства. Сын зари Самаэль, светоносный Люцифер… Я был старшим из архангелов, прекраснейшим из херувимов, ближайшим из серафимов. Остальные ангелы почитали за честь почтительно коснуться моих одежд, сложив свой меч к моим ногам. Старшинство мое было не только по чину, но и по происхождению – именно я стал первым творением Создателя. На моих глазах были сотворены все прочие ангелы, а затем пришел черед материального мира: вселенная, галактики, звезды, планеты и, наконец, главная жемчужина космоса – планета Земля.

С ее появлением мертвая материя ожила, зашевелилась, заползала, забегала, заплавала и залетала – сначала крохотная, одноклеточная, потом все сложнее и разнообразнее. Для выращивания все новых и новых видов зверей, гадов и птиц на земле был создан райский уголок, одной стороной прилегавший к большой суше, а с другой омываемый мировым океаном. Эдем. Его местоположение было подобрано со всей тщательностью: очень теплый, но не знойный и не слишком влажный климат, изобилие пресной и морской воды, возможность расширять территорию настолько, насколько необходимо, и много других важных нюансов. Зарождавшиеся в Эдеме разнообразные виды жизни здесь проходили испытательный срок: проверялись их способности, жизнестойкость и полезность окружающему миру. Пройдя все проверки, они переселялись на большую землю, где жизнь была уже совсем не сахар. Если в Эдеме все животные были травоядными – единственный способ уберечь от потенциальных хищников ценных экспериментальных особей – то, покидая райские кущи, они уже естественным образом делились на тех, кто убивает, и тех, кто убегает. Никакого иного выхода не было – смерть отдельной особи была необходима для поддержания общей жизни на земле.

Впрочем, в мои лучшие годы дела земные не слишком меня занимали. Моим призванием было поприще полководца и первого советника Сущего. Мне льстило, что мое мнение на небесном совете значит больше, чем мнение остальных, к тому же от природы я обладал дерзким и гордым нравом. На все имея свое мнение, я часто не соглашался и жарко спорил с Сущим, что в конце концов сыграло со мной злую шутку. Не стерпев очередного выпада, Сущий устроил надо мной большой суд. С формулировкой «за спесь и гордыню» я был лишен чинов и привилегий, отстранен от командования небесным воинством и сослан из обители ангелов в земной Эдем – управляющим.

И вот уже не одну сотню лет я, архангел Самаэль Люцифер, бывший предводитель небесного воинства, служу пастухом земного скота. А теперь еще и дрессировщиком лысых обезьян…

– Самаэль, брат! – вновь позвал меня архангел Гавриэль и звонко засмеялся, увидев мою кислую физиономию. – Я вижу, ты опять не в духе. Приободрись! Сущий желает видеть тебя.

– Зачем? – процедил я, едва бросив взгляд на собеседника.

– Когда Сущий призывает к Своему Престолу, никто не смеет спрашивать зачем, – вновь став серьезным, заносчиво ответил Гавриэль и расправил крылья, готовясь лететь.

– А вот я спрашиваю – зачем?!

Я вперил в него мрачный, тяжелый взгляд, от которого еще недавно трепетала целая вселенная.

– Я спрашиваю, что Сущий хочет от меня услышать? Ждет отчета о состоянии скотного двора?! Недостаточно еще натешились унижением старшего из архангелов? Ты, похоже, забыл, как держал глаза долу, разговаривая со мной!

– Послушай, Самаэль, – Гавриэль опустил крылья и примирительно улыбнулся. – Я не буду докладывать Сущему, что ты обозвал Его райские кущи скотным двором, но думаю, тебе пора принять урок смирения, данный тебе нашим Создателем и Господином. Я же вижу, ты и сам привязался к доверенным тебе божьим тварям, кои твоими заботами уже во множестве переселились из Эдема на большую землю. И Сущий нисколько не хотел унизить тебя, доверяя столь важную миссию. Напротив, Он помог тебе проникнуться любовью к миру, созданному Им, усмирить спесь и научиться послушанию. А сейчас Он зовет тебя, чтобы – да! – поговорить о твоем пастбище и отданных тебе на попечение агнцах.

– Брат Гавриэль, когда ты говоришь красиво, у меня начинается мигрень. Лучше объясни мне, почему Сущего так волнуют эти бледные обезьяны, неудавшиеся отпрыски Лилит? Ведь речь опять пойдет о них, не так ли?

– Не знаю, брат. В отличие от тебя, у меня нет привычки задавать Сущему неуместные вопросы. Мое дело передавать послания. А бледные обезьяны, как ты их называешь, может быть, еще… – Тут он осекся, словно спохватившись, что наговорит лишнего.

– Что они, может быть, еще?

– Ну… Может быть, еще не так безнадежны, как ты думаешь. Все, хватит пустых разговоров. Следуй за мной!

Гавриэль засуетился, поспешно расправил крылья и воспарил. Вслед за братом я также распростер крыла, ударил ими оземь, и, поднявшись в небесную высь, скрылся в сияющей лазури эфира.

2

Никто никогда не видел Сущего. Даже я – первое из его творений, единственный, кто не падал ниц у подножия его престола, ограничиваясь почтительным наклоном головы, – даже я видел лишь ослепительную игру света, огненный столп пульсирующей энергии, из сердца которой Старикан обращался ко мне с вопросом или повелением.

Надо сказать, и теперь, будучи в опале, я не изменил своим привычкам. Пусть меня лишили старшинства, я все еще оставался архангелом, и никто, даже сам Сущий, не мог отнять моего места в совете и чувства собственного достоинства. А потому и на этот раз, проследовав за вестником Гавриэлем в обитель ангелов и представ перед незримым повелителем, я не упал лицом вниз, а лишь почтительно склонился, положив перед собою меч в знак готовности отдать жизнь за своего Господина.

– Архангел Самаэль Люцифер! – услышал я знакомый голос, который, казалось, одновременно раздавался и вовне и внутри меня самого. – Рад видеть тебя в добром здравии.

– Я пришел на зов, Господин, – ответил я, не поднимая глаз, в ожидании, когда Сущий сам разрешит держаться вольно.

– Подыми взор, возлюбленный Самаэль. Мне нужно поговорить с тобою.