* * *

На самом деле это были слезы не горя, а, скорее, стыда. Я и не знала, что можно плакать от этого. С тех пор как встретила тебя, я узнала и попробовала множество видов слез: печали, бессилия, гнева, которые слишком страшно выпустить; несправедливости, и непонимания, что происходит; слезы стыда за себя, слезы разочарования, слезы безысходности, слезы беспокойства из-за обилия слез… Список можно продолжать бесконечно.

Узнала бы я все это многообразие рыданий и поводов для них, если бы просто прислушалась к своему чутью той ночью?

Потому что оно кричало, что это ненормально. Оно извивалось и корчилось внутри. Завывало сиреной. Тянуло за все эмоциональные рычаги, заставляя плакать…

Плач – это весьма очевидный признак того, что в вашей жизни что-то идет не так. Вы не должны игнорировать слезы. Сейчас я начинаю это понимать. Но тогда – стоя там и держась за живот, – игнорировала свое чутье. Не обращала внимания на слезы и делала так еще почти три месяца.

Теперь нет.

Стою здесь в темноте, а до этого сидела на кухне и спрашивала свое чутье, не нужно ли мне обратиться к психологу. Оно подсказывало, что нужно.

Я собираюсь кое с кем поговорить, Риз. Собираюсь начать рассказывать о тебе, и знаешь что? Подозреваю, это заставит тебя паниковать. Какая-то часть меня все еще жалеет тебя, несмотря на все, что ты сделал. Я не желаю тебя предавать. Не хочу никому рассказывать, как ужасно иногда все было между нами, потому что признать это – значит признаться самой себе, что ты не моя единственная настоящая любовь. Это больно, потому что я реально считала нас созданными друг для друга.

Чутье и сердце не всегда согласны друг с другом – я начинаю понимать это. Они тянут в разные стороны. Думаю, мне нужна помощь, чтобы разобраться со всем.

Потому что я больше не хочу плакать. Никогда.

Какие у тебя планы на выходные, Риз?

Идешь на вечеринку? Может, репетируешь? Как дела с твоими друзьями, твоей самооценкой и твоей жизнью без меня?.. Как же я тебе завидую. Как завидую всем, кто берет телефон и видит входящие сообщения от людей, которые любят их. На что это похоже? Я совсем забыла. Мой телефон теперь не делает ничего, кроме как раздражает своей полной бесполезностью.

Хочешь узнать мои планы на выходные? Наверное, нет. Тебе на это насрать. Но все равно расскажу.

Завтра еду в Лондон. Это могло бы прозвучать захватывающе и впечатляюще, если бы не цель: я собираюсь попытаться изгнать из своей жизни призрак моего бывшего парня. Да, это точка номер семь на карте памяти, и нет пути назад – я должна заново пережить то ужасное воспоминание.

Но не прямо сейчас.

Сегодня все еще пятница и, следовательно, пока не совсем выходные. Обычно у меня бывает свободное время по пятницам после обеда, и я сижу в столовой, натянув капюшон и пытаясь заглушить общий шум обсуждения планов на уикенд. Сегодня же я нахожусь в этом бежевом зале ожидания, в одном из лучших мест в городе. Мне предложил чашку чая администратор, который открыл для меня совершенно новый уровень мастерства носить кардиган. Я здесь и собираюсь сделать это: сама эта мысль кажется чертовски сюрреалистичной. Прошла неделя с тех пор, как я пообещала своему внутреннему голосу приехать сюда, и вот я здесь. От встречи с психологом колледжа пришлось отказаться, так как я боялась, что придется рассказывать о тебе. Не хотелось рисковать. Итак, я в Анонимусвилле. Натягиваю рукава джемпера до кончиков пальцев и жалею, что не приняла предложение мамы поехать со мной. Моя жизнь реально дошла до ручки.

– Амели? – Передо мной стоит очень худая женщина с короткими волосами.

Я киваю.

– Приятно познакомиться, я Джоан. Проходи сюда.

Я бегу за Джоан по коридору в комнату, где два стула стоят друг против друга. Зависаю и жду, пока она жестом укажет на один из них.

– Садись, пожалуйста, – говорит она, улыбаясь.

Так я и делаю.

И жду.

Она наклоняет голову и снова улыбается мне. Это так неловко. Боже! Что я здесь делаю? Мне не нужна ее помощь! Правда?

– Итак, – начинает она, все еще улыбаясь, – спасибо, что пришла.

– Не за что, – говорю я своим ботинкам.

– Думаю, лучше всего начать с основ. Как я уже сказала, меня зовут Джоан. Я хочу, чтобы ты знала: это безопасное место. Все сказанное здесь – абсолютно конфиденциально. Единственный случай, в котором я могу нарушить тайну, это если есть подозрение, что ты можешь навредить себе или другим. Но, если такая ситуация и возникнет, сначала я поговорю об этом с тобой. А сейчас важно, чтобы ты знала: можешь говорить здесь обо всем, о чем захочешь.

Я даже не осознавала, насколько была напряжена, пока не расслабилась после этих слов.

– Итак… – Она закинула ногу на ногу. – Что привело тебя сюда? Когда я разговаривала с твоими родителями по телефону, они сказали, что у тебя проблемы с обучением в колледже?

Я киваю. Это невозможно отрицать.

– Как думаешь, в чем причина, почему так получилось? В твоей жизни происходит что-то неприятное?

Делаю паузу, прежде чем снова кивнуть.

– Не хочешь поделиться?

Открываю рот, чтобы начать, но ничего не получается. Я ни с кем о тебе не говорила, ни разу. Но посмотри, куда это меня привело.

Джоан терпеливо ждет. Улыбка возвращается – добрая, терпеливая.

– Это может звучать глупо…

– Обещаю, что не приму ничего из сказанного за глупость.

Я сглатываю. Выкручиваю себе пальцы. Мне больно, все еще очень больно.

– Просто… вы бы посчитали меня жалкой, если бы узнали, что я расстроена из-за парня?

Ее улыбка на мгновение становится печальной и понимающей.

– Нет, Амели. Я не стану так думать, – говорит Джоан. – На самом деле, ты удивишься количеству моих посетителей, которые говорят именно об этом. А теперь, – она подается вперед в своем кресле, – почему бы тебе не начать свой рассказ?

* * *

Поезд до Лондона слишком забит даже для субботы. На одной из линий ведутся ремонтные работы, так что, когда двери открываются, вагон уже переполнен людьми с большими чемоданами и нет свободных сидений. Я сворачиваюсь рядом с вонючими туалетами, прикрывая нос рукавом. Смотрю в окно, как поезд отъезжает и пыхтит по направлению к столице. Все еще чувствую себя странно после вчерашней вводной консультации. Дождя нет, но небо мерзко-серое, и неудивительно, что столько людей отправились в Лондон, просто чтобы попытаться поднять себе настроение.

Погода была великолепной в тот день, когда мы приехали сюда…

* * *

Стоял жуткий мороз, и поезд был почти пуст. Мы прижались друг к другу, сцепив наши пальто вместе так, что получилось одно гигантское. Я положила голову на плечо Риза, и он поцеловал меня в макушку. Мне было так тепло и уютно. В течение нескольких недель все было шатко, но два дня назад ситуация улучшилась. Мое облегчение казалось настолько ощутимым, что я практически чувствовала его на языке.