– Вот какую игру я привык от тебя видеть, чувак, – добавил Мэтт.

Он изменил голос на «капитанский». Словно учитель, поздравляющий ученика. В нем появилась теплота. Я мог представить, как мальчишки надрываются, лишь бы услышать, как Мэтт говорит с ними с такой же благодарностью.

Дарнелл кивнул.

– Да, мы переживали, что ты мог стать слабаком, со всеми этими уроками музыки, – выпалил он, подталкивая Уилла.

Уилл покосился на меня. Он больше не улыбался.

Мэтт кивнул.

– Точно. Без обид, Олли, но мы думали, что ты превращаешь его в чертова гота.

Ясно. Потому что я – тот еще гот.

– Попробуй эмо-киску, – выдал Дарнелл, но сник под яростным взглядом Нив.

– Тебе обязательно надо быть сексистской свиньей? – спросила она и присосалась к своей трубочке так, будто та сделала что-то ужасное. – Отвратительно!

Уилл хихикнул и ударил Дарнелла скрученным в рулон меню.

– Да, не будь сексистской свиньей, Дарнелл. Правильная терминология – это эмо-гениталии.

Дарнелл стукнул его в ответ.

– Наш разговор вообще не имеет никакого смысла.

– Я что, выгляжу как эмо, умник? Прояви ко мне хоть каплю уважения.

Не особо приятно. Не то чтобы я считал себя эмо (на дворе ведь не 2007 год), но Уилл явно не видел никакой разницы. И то, как он наморщил нос при этой мысли, многое сказало именно о том, что он думал по поводу схожести со мной.

Я начал буравить взглядом стол.

– Если честно, Уилл, хорошо, что ты не эмо, – жестко произнесла Лара. – У тебя не тот зад, на котором бы круто смотрелись обтягивающие джинсы.

Парни разразились смехом, давая друг другу пять.

– Черт, Лара! – выругался Мэтт, впрочем, наполовину впечатленный.

Стоп, Лара что, сейчас меня защитила? Как-то не очень похоже не нее.

Я поднял голову, Лара заметила мой взгляд, выгнула брови и провела языком по зубам. Она выглядела как человек, победивший в битве с патриархатом. Елки-палки, она и правда меня защитила.

Я бы улыбнулся, если бы внезапно не почувствовал себя таким опустошенным.

Подошел официант. Парни стали соревноваться друг с другом за то, чтобы заказать лучший фрикшейк – шейк с максимальным количеством брауни, «Нутеллы», клубники, печенья «Орео», арахисовой пасты, взбитых сливок, крема для бритья, стирального порошка и всего, что еще только можно положить сверху.

Когда же официант обратился ко мне, я просто покачал головой и попросил воды. Уилл вроде бы это заметил, но ничего не сказал.

Джульетт наклонилась, чтобы пошептаться с Нив, и только официант ушел, она повернулась к парням.

– Итак, Дарнелл, – начала она, и встревоженная Нив покачала головой. – Тебя уже кто-то позвал на Танцы снежинок?

Он сразу перевел глаза на Нив (ее щеки приобрели интригующий бордовый оттенок).

– Нет… пока. Для этого еще рановато.

– Слишком рано никогда не бывает, – отрезала Джульетт.

– Что такое Танцы снежинок? – тихо спросил я: мне не хотелось, чтобы ребята переключились на меня.

Но, конечно, все тотчас посмотрели в мою сторону. Возможно, если бы я столько не молчал, то привлекал бы к себе меньше внимания, когда решался заговорить.

– Это танцы, которые устраиваются после рождественских каникул, – объяснила Джульетт.

– Фишка в том, что девчонки должны приглашать парней, – встрял Мэтт.

Ха. Выглядело довольно гетеронормативным, если можно так выразиться. А вдруг девушка захочет позвать девушку? Или наоборот.

А вдруг никто не пригласит меня?

О боже, а если пригласит?

– Что насчет тебя, Джульетт? – спросил Дарнелл. – Ты уже кого-то пригласила?

– Ой, я не смогу пойти, – непринужденно ответила она. – У меня как раз в те выходные будет прослушивание в консерватории.

– Что? – взвизгнул я. Моя застенчивость куда-то испарилась. – Не может быть!

– Может! – Она широко улыбнулась и взяла меня за руку. – Я только что узнала.

– Боже мой! Я так тобой горжусь.

Мы подпрыгивали на своих местах, девочки восторженно выкрикивали поздравления, а парни пытались понять, что же все-таки произошло.

Уилл наблюдал за мной со странной усмешкой. Моя растроганность улетучилась, внутри пылал гнев, а ногти на руках превратились в когти: так сильно мне захотелось содрать улыбку с его лица. Как он смеет даже смотреть на меня после того, как вещал про меня какую-то чушь прямо здесь и сейчас?

Когда принесли фрикшейки, я, надо признать, почувствовал укол сожаления из-за того, что от них отказался. Это были съедобные произведения искусства. Сладкие пирамидки, возвышавшиеся на несколько сантиметров над бокалами, были покрыты взбитыми сливками, карамельным соусом, съедобными блестками, золотистой хрустящей крошкой, листиками мяты, и на большинстве из них имелся прямо-таки трехмесячный слой растопленной «Нутеллы».

А у меня был стакан воды.

Ох. Опять Уилл во всем виноват.

У меня завибрировал телефон. Я отвлекся и посмотрел на экран.

Сообщение от Уилла.

Его стул заскрипел, когда он встал и хлопнул Мэтта по спине.

– Сейчас вернусь, братан.

– Тебе только что принесли милкшейк.

– Ничего не могу поделать. И даже не смей прикасаться к нему в мое отсутствие.

Мэтт хмыкнул.

– Ты же в курсе, что я не могу обещать.

Я проследил за Уиллом краем глаза. Он направился к туалетам, а затем абсолютно непринужденно свернул налево, к задней двери.

Ладно. Пора начать отсчет. Одна минута тридцать две секунды до того, как мне надо будет совершить тот же маневр.

Я наклонился, чтобы прошептать Джульетт:

– Вернусь через секунду.

– Ты куда?

Серьезно?

– Сама знаешь. Просто… э-э-э… в…

– В туалет?

– Да.

Она приглушила голос.

– Я подумала, что ты, наверное, идешь встретиться с Уиллом, как он тебя и попросил.

Боже мой, она только что подслушала наш разговор с Уиллом. Точнее, подсмотрела нашу переписку. Или подсмотрела наши переговоры? Неважно. Со всем достоинством, на которое я был способен, я поднялся, выразительно на нее взглянул и направился к туалету.

Абсолютно непринужденно, совсем как Уилл.