Подойдя к кухонной плитке в углу комнаты, Боксер поставил кипятиться чайник.

– Так здорово, что ты зашел, Эдди! Прости, нечем тебя угостить… Может, выпьешь чая?

– Нет-нет, – запротестовал Эдди. – Давай-ка как следует отметим встречу. – Он вынул из кармана плаща бутылку солодового виски и со стуком поставил на стол. – Стаканы найдутся?

У Боксера заныло в животе от воспоминаний о прежнем пристрастии, однако он с мужественной улыбкой заявил:

– Крепкий алкоголь не пью, Эдди, уж несколько месяцев, как завязал. Но ты меня не стесняйся. – Боксер передал Эдди плохо вымытую треснутую кружку, и они уселись за маленький столик под окном.

– Да брось ты, Боксер. Выпей хоть капельку… за Гарри.

От такого предложения верзила отказаться не мог. Должно быть, Эдди известно, что его кузен жив-здоров и намерен вернуть свое влияние, поставив Фишеров на место.

– Ради такого, – сказал Боксер, – капельку виски можно себе позволить. – Радость переполняла его: их старая команда вновь собирается вместе.

Он поставил на стол вторую кружку, и Эдди налил обоим, а затем, под неумолчные рассказы о жене и детях, о своей автосвалке, принялся подливать в грязную посуду виски – и каждый раз Боксеру в два раза больше, чем себе. Спустя полчаса хозяин комнаты уже был вдрызг пьяный.

Эдди не давал Боксеру вставить и слова в свою болтовню. Громила же горел желанием поговорить о Гарри, но сдерживался: решил, что Эдди сам поднимет эту тему, когда сочтет нужным. Когда Роулинс в который уже раз поднес бутылку к его кружке, Боксер накрыл ее рукой:

– Я уже давно так не напивался, Эдди. И теперь виски сразу ударил мне в голову. Пора завязывать.

– Да не волнуйся, Боксер, дружище, – ласково потрепал его по руке старый приятель. – Я не налью тебе лишнего.

Боксер убрал ладонь, и Эдди вылил в грязную кружку все, что оставалось в бутылке. В это время из вестибюля донесся телефонный звонок. Боксер, прихлебывая виски, пожал плечами:

– Это наверняка звонят Фран.

Однако телефон не унимался.

– Вот ведь жирная лентяйка.

Вскоре послышались шаги: это Фран оторвала-таки свою задницу от стула и сняла трубку.

– Боксер! Это тебя! – заорала она так громко, что Эдди вздрогнул.

Боксер, теперь уже совсем пьяный, поднялся и, уронив по дороге стул, побрел к двери.

Фран стояла в вестибюле, тяжело дыша. Боксер, хватаясь за перила, неуверенно спустился к ней по лестнице.

– Я уж думала, ты совсем оглох, – сказала квартирная хозяйка и передала громиле трубку.

Боксер обхватил толстуху, прижал к себе и поцеловал.

Фран охнула и захихикала.

– Когда твой дружок уйдет, загляни ко мне, – шепнула она в ухо пьяному громиле. – У меня припасена бутылка отличного джина. И постель согрета электропледом.

С бессмысленной улыбкой на лице Боксер помахал вслед уходящей Фран; его взгляд остановился на ее безразмерном заду – чрезвычайно соблазнительном после такого количества выпитого.

– Але, кто это? – еле ворочая языком, промычал Боксер в трубку. Получив ответ, он взревел: – Куколка! Как дела?

– Ты пил? – сердито поинтересовалась Долли.

Она позвонила Боксеру только для того, чтобы проверить, собрал ли он вещи и готов ли перебраться в указанную ею гостиницу.

– Самую малость, Долли, но ты не переживай, все под контролем. – Боксер икнул. – Я собрал вещи и готов ехать. Да, кстати! Угадай, кого я видел в Сохо, – ты будешь смеяться – вдову Джо Пирелли с итальяшкой по имени Карлос. Ей, похоже, нравятся итальянцы! Но знаешь, что самое смешное? Этот Карлос, оказывается, тот самый автомеханик, которого трахает Арни Фишер!

Боксер так громко гоготал, что не слышал, как Долли строго переспросила:

– Какой Карлос? – Но в ответ женщина услышала только, как Боксер, поперхнувшись, закашлялся прямо в трубку. – Боксер! Что еще за Карлос?

Однако ее собеседник, уже мало что соображая, продолжал разглагольствовать:

– Нет, славно как, а, Куколка? Мы с тобой и эта шлюшка отобрали у Арни все, а он даже не догадывается! – От нового приступа смеха Боксер выронил из руки телефонную трубку. Когда он, подняв ее, с трудом выпрямился, за его спиной на лестнице вырос Эдди. – Ик! Ты ни за что не угадаешь, кто ко мне сейчас пришел…

Рука Эдди в кожаной перчатке молнией метнулась к телефону и нажала на рычаг. Боксер хотел повернуться и посмотреть, кто это, но закачался и чуть не упал. Эдди поймал его.

– Хватит трепаться, – сказал он Боксеру с улыбкой до ушей. – Поедем в клуб. Я угощаю.

Боксера не требовалось приглашать дважды.

Резник с Фуллером припарковались у дома, который значился в полиции как последний известный адрес Боксера Дэвиса. Тот указал его полгода назад, будучи арестованным за пьянство и хулиганство. С крыльца захудалого доходного дома спустился Эндрюс и сел в машину:

– Здесь его нет, но квартирная хозяйка дала мне адрес в Лэдброук-Гроув, где он может быть.

Фуллер тронулся с места, а Резник натянул шляпу на самые глаза.

– Боксер Дэвис – это огромный кусок нашей головоломки, попомните мои слова. Огромный, противный, безмозглый кусок. Он расскажет все, что нам нужно. – Улыбаясь самому себе, Резник закрыл глаза и через несколько секунд захрапел.

В клубе «Спортс» пьяный в стельку Боксер едва складывал слова в предложения. Он стоял возле бара вместе с Эдди в окружении горстки тех, кто не прочь был послушать рассказ о последнем матче некогда успешного бойца. Стены клуба скрывались под поблекшими портретами борцов и боксеров; был среди них и Дэвис. Его слушатели знали, кто он такой, но также им было известно, что пик его карьеры давно миновал и что матч, который бедолага сейчас описывает, состоялся лет двадцать назад. И все-таки они слушали, а один или двое даже подбадривали и подзадоривали рассказчика. Боксер окунулся в воспоминания и словно вновь оказался на ринге: боксировал с тенью, махал кулаками, нырял и делал обманные маневры. В какой-то момент он сделал резкий разворот и разлил выпивку на человека, стоящего за его спиной. Сильно извиняясь, Боксер похлопал незнакомца по щеке и смачно поцеловал его в лысину.

Единственным, кто не слушал Боксера, был Эдди. Он наблюдал за входом в клуб от стойки бара. Наконец Роулинс увидел того, кого дожидался: неприметного мужчину в джинсах и кожаной куртке. Тот появился ненадолго, промелькнул, полускрытый в тени, и кивнул Эдди. Хотя лица его не было видно, Роулинс знал, кто это, и кивнул в ответ.

Еще один крутой замах, и Боксер повалился на стойку бара, сбив поднос с грязными стаканами на пол. Терпение бармена лопнуло, и он сказал Эдди уводить Боксера через заднюю дверь. Не хватало еще, чтобы этого выпивоху стошнило прямо на входе.