– Он часто бывал в их доме при жизни отца Лены. И они не скрывали, кто это.

– Зачем он приходил к ней домой на этот раз, вы не знаете?

– Лена сказала, что по делам.

– Как он выглядит?

– Представительный серьёзный мужчина. Только сердитый он был.

– Сердитый?

– Мне так показалось.

– А с соседями Гулькова не ссорилась?

– Вроде нет. У нас тут люди живут все солидные.

– Разве с солидными нельзя поссориться? – улыбнулась Мирослава.

– Можно, конечно, – почему-то смутилась соседка.

– Екатерина Григорьевна, если вы хотите, чтобы убийство вашей соседки было раскрыто и чтобы при этом не пострадал невинный человек, то, пожалуйста, не скрывайте ничего от меня.

– Ладно, – махнула рукой Еловецкая, – скажу я вам. Года два назад прошёл слух, что Лена спуталась с мужем Нюры Краюхиной.

– Кто эта Нюра?

– Анна Артемьевна она. У неё тогда было одно придорожное кафе. Сейчас уже пара.

– Это был только слух или…

– Кто ж его знает. Но Нюрка закатила Лене такой скандал, что хоть святых выноси! Лена два дня из квартиры не выходила, боялась, что Нюра ей все волосы повыдергает. Но потом всё как-то сразу успокоилось.

– И как теперь живут супруги? – спросила Мирослава.

– А никак.

– Как так никак?

– Прошло несколько месяцев после конфликта, и Нюра мужа этого выгнала, а после другого привела. С этим и живёт.

– Вы не знаете, как звали прежнего мужа Анны Артемьевны?

– Александр Патрикеев.

– Адреса вы его не знаете?

– Не знаю. Но он дружил с Костей Половинкиным.

– Кто это?

– Костя – сын Марины Фёдоровны Половинкиной. У неё своё ателье и прачечная. Живут они в третьем подъезде в сорок седьмой квартире.

– Спасибо, Екатерина Григорьевна! – обрадовалась Мирослава.

– Не за что. Если Светин муж не виноват, то я рада ему помочь. Уважительный парень и детей любит.

– Он вам понравился?

– Да, – не стала скрывать Екатерина Григорьевна, – внуков своих я бы ему точно доверила.

Разговором с Еловецкой Мирослава осталась довольна. Женщина оказалась ей полезной.

Она не знала, что после её ухода Екатерина Григорьевна долго ломала голову, всё ли она сказала детективу. В душе Еловецкой сомнение в виновности Тимьянова нарастало с каждой минутой. Она поймала себя на том, что, несмотря на то что знала Елену ещё девчонкой, она ничего не могла рассказать о её взрослой жизни. Другие девушки к Елене почти никогда не приходили, за исключением искренне привязавшейся к ней Светланы Бакуниной. Зато мужчины у Елены бывали часто. Особенно после того, как не стало отца Гульковой. Но несмотря на, казалось бы, врождённое женское любопытство, Еловецкая старалась не совать нос в личные дела соседки. Она знала, что Сорина, любившая Елену как мать, в последнее время всё чаще стала беспокоиться о будущем хозяйки. Как-то она даже сказала соседке:

– Чует моё сердце, Екатерина Григорьевна, что Лена не выйдет замуж. А я так надеялась ещё и внуков понянчить.

Еловецкая постаралась успокоить женщину:

– Ну что вы, Дуня! Перебесится ваша Лена и выскочит замуж. Молодые теперь все такие. Моя вон дочка тоже всё ерепенилась, а как встретила своего муженька, влюбилась в него, как кошка, и теперь держится за него обеими руками.

– Ваши бы слова, Екатерина Григорьевна, да богу в уши, – вздыхала та в ответ.

И тут Еловецкая в который уже раз вспомнила, что Сорина не знает о гибели своей любимицы. По совести, надо было бы позвонить, но рука не поднималась набрать её номер.

Женщина бросила взгляд на лежащую на столе визитку, которую ей оставила Волгина. Может, позвонить детективу и посоветоваться с ней?

Но тут мысли женщины переключились на другое, и рука Еловецкой, застыв в воздухе, так и не дотронулась до карточки детектива.

Мирослава между тем, пока не ушла далеко, решила навестить Половинкина. Ей повезло, она подошла как раз вовремя – в подъезд входила пожилая чета, Мирослава догадалась, что мужчина и женщина являются супругами. Мужчина не обратил внимания на то, что в подъезд за ними входит ещё один человек. А женщина насторожилась и спросила у Мирославы:

– Вы, девушка, к кому?

Детектив молча развернула свои корочки, и бдительная гражданка так же молча кивнула в ответ, давая понять, что у неё больше нет к ней вопросов.

Сорок седьмая квартира находилась на втором этаже, и Мирослава поднялась на этаж пешком. Она едва коснулась пальцем звонка, как дверь распахнулась.

– О! – вырвалось у молодого человека, который чуть было не стукнулся с ней лбом. – Вы к кому? – спросил он.

– К вам, если вы Константин Глебович Половинкин.

– Я-то Половинкин. А вы кто? Мы, кажется, с вами незнакомы.

– Совершенно верно, я Мирослава Волгина, детектив. – Она помахала перед его носом удостоверением.

– И что же вам от меня нужно? – проговорил он удивлённо. – За руль пьяным я не садился, скорость не превышал.

– Я не по той части, – улыбнулась Мирослава.

– А по какой же?

– Расследую убийство.

Половинкин присвистнул и спросил:

– А я-то тут каким боком?

– Скорее всего, никаким. Может быть, вы пригласите меня в квартиру?

– Я собрался уходить.

– Я не задержу вас надолго.

– Ладно, заходите. – Константин прошёл в комнату, не снимая уличной обуви. Мирослава привычно натянула бахилы.

– Так кого же убили? – спросил он безо всякого интереса.

– Елену Гулькову. Вы её знали?

– Знал, но шапочно.

– Зато ваш друг знал её довольно близко.

– К чему это вы клоните? – насторожился Половинкин.

– Можно сказать, что всего лишь к одному. Мне необходимо повидать Александра Патрикеева.

– Видайте, я-то тут при чём?

– При том, что вам известен его новый адрес, а мне пока нет.

– Мы с Сашкой не виделись с тех пор, как Нюрка его со своей жилплощади вытурила.

– Ваши бегающие глазки говорят о другом, – дружелюбно произнесла Мирослава.

– А я что, обязан… – начал было Половинкин.

– Совершенно верно, обязаны, – развеяла его сомнения Мирослава. – Совершено убийство.

– А Сашка-то тут при чём? Он здесь давно не живёт.

– Не живёт, – согласилась Мирослава, – но у него были близкие отношения с Гульковой, и, скорее всего, именно из-за них он и пострадал.