Несмотря на стрессовую ситуацию, все сохраняли спокойствие. В голосе Кэти не слышалось ни малейшего напряжения. Учитывая, что на кону были жизни наших солдат на земле, мы без оглядки гнали самолет к цели. Я весь подался вперед, словно так я мог лучше разглядеть картинку на экране. Кэти повернула гондолу влево. Мы увидели лишь сплошную завесу облаков.

— Справа есть что-нибудь?

Гондола развернулась в противоположную сторону. В том направлении небо оказалось чуть чище, стали видны даже пробивающиеся сквозь толщу облаков лучи солнца. Я отклонил руль вправо, чтобы направить самолет туда, куда смотрела прицельная гондола. Беспилотник выполнил плавный разворот и вышел из крена, встав на нужный курс. Где-то с минуту мы оставались на чистом участке неба, а потом облака вокруг сомкнулись.

— Обзор слева.

Я чувствовал себя как заезженная пластинка. Следующие несколько минут мы делали зигзаги между скоплениями облаков, перескакивая с одного участка чистого неба на другой. Если мы свернем влево, то полетим наперерез грозовому фронту, вправо — параллельно ему. Мы продолжали двигаться вдоль линии, пока наконец в облаках не открылось окно. Виднеющееся в просвете чистое небо обрамляли два кучевых облака. Окно было поразительно похоже на то, на которое наткнулся Рулетка.

Я проверил спутниковую карту погоды. Она показывала, что по ту сторону фронта открывается чистое пространство. А еще я увидел, что мы приближаемся к горам, где нас поджидают турбулентность и проливные дожди. Сейчас или никогда.

Я направил БПЛА носом прямо на окно. Мы с Кэти наблюдали, как кучевые облака проплывают мимо нас. Я понимал, что это визуальный эффект, вызванный особенностями работы камеры. Облака были все еще впереди нас, однако не попадали в 30-градусное поле обзора носовой телекамеры. Я глубоко выдохнул, поймав себя на мысли, что уже некоторое время не дышу, как вдруг на экране мелькнул край облака.

— Ой-ей… — пробормотал я.

Чтобы обойти облако, я отклонил самолет на 10 градусов.

— Что? — переспросила Кэти.

— Обзор слева, — скомандовал я.

Внешне я был по-прежнему спокоен, однако начал покрываться испариной. Гондола повернула влево, и мы увидели массивное кучевое облако, с которым чуть было не столкнулись. Если бы оно нас окутало, сгинул бы и третий БПЛА. Чтобы спасти самолет, следовало отвернуть вправо и убраться от облака подальше.

— Обзор справа, — сказал я, поворачивая «Хищника».

Я хотел посмотреть, что впереди. Кэти не задавала вопросов. Она была вся внимание. Гондола крутанулась вправо. Прямо там, куда мы поворачивали, высилась еще одна стена облаков. Один грозовой очаг висел неподвижно, в то время как другой смещался, запирая нас в ловушку. Я снова взял курс на окно, решив рискнуть и попытаться проскочить в просвет.

Завитки облаков тянулись к нам с обеих сторон, словно хотели схватить нашу птичку и спустить ее с небес на землю. К этому времени окно уже сузилось до крошечного отверстия размерами немногим больше самолета. Я нацелил перекрестье нитей в центр прохода и стал ждать. Облака смыкались, заслоняя последние остатки света. Затем, когда мы вошли в само облако, экран заволокло темно-серой массой. Я стал мысленно считать, в любую секунду ожидая увидеть на мониторе пугающее предупреждение «Потеря синхросигнала, потеря данных».

Едва я досчитал до трех, как беспилотник вынырнул из грозового облака на яркий солнечный свет. Мы наконец преодолели непогоду, причем оказались поразительно близко от района цели в Кунаре. Я глубоко вздохнул и поглядел на экран системы слежения над дисплеем, чтобы сориентироваться на местности.

Все молчали. Поздравлять нас не было оснований, поскольку наиболее важная часть миссии пока еще не была выполнена.

Я облегченно вздохнул и напечатал в чат текст:

Молния_81> грозовой фронт пройден, следуем по координатам.

Руководитель полетов отозвался мгновенно:

17РЭ_РП> вп.

Кэти ввела координаты цели. По мере того как она набирала цифры с клавиатуры, гондола нервно дергалась, потом замерла, уставившись в серую пустоту.

— Это что, лед на гондоле? — спросил я.

Кэти произвела несколько манипуляций на пульте управления. Камера работала в ИК-режиме и испытывала трудности в работе из-за теплового перехода. Температура окружающего воздуха совпадала с температурой земной поверхности. Среди этой серой каши разглядеть человека было невозможно.

— Ладно, дай план поменьше, и поищем тепловые участки, — сказал я.

В углу дисплея почти сразу же возникло яркое пятно. Кэти вывела его в центр экрана и снова увеличила картинку. Перед нашими глазами предстали обломки «CH-47» сил быстрого реагирования. Вертолет рухнул в лесистой местности и взорвался. Двигатели и топливные баки все еще ярко пылали. В отблесках пламени светились перебитые роторы и поваленные деревья. Выживших тут быть не могло.

— РП, мы над местом крушения, — оповестил я. — Какие будут дальнейшие указания?

— Берите курс на горный хребет в верхней части ваших экранов, — сказал офицер разведки. — Пролетите примерно восемь километров. В том районе последнее известное местоположение отряда. Вы ищете четырех человек.

Офицер разведки не стал добавлять «передвигающихся организованным порядком». Это и так было понятно. Талибы лазали по горам беспорядочно. В отличие от них, спецназовцы передвигались согласованно, всегда прикрывая друг друга. В этих обстоятельствах отличить своих от неприятеля несложно.

Кэти молча сканировала горный хребет. У нее все еще были проблемы из-за теплового перехода. Она очертила вокруг «Чинука» прямоугольник и начала обшаривать внутри него каждый буерак, расселину или выход породы на поверхность. Мы знали только то, что отряд все еще в движении.

Я поерзал в кресле и наклонился к экрану. Если бы я сейчас был там, на земле, я бы не хотел, чтобы меня перестали искать из-за какого-то теплового перехода.

— Что-нибудь видишь? — спросил я, просто чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Нет, — ответила Кэти.

Я не продолжил беседу, боясь потерять концентрацию на поиске. Мы очень хотели отыскать наших парней. Одному Богу известно, в каком они положении. Надо вызволить их из беды. Ранены ли они? Погибли? Мы не имели никакой связи ни с ними, ни с их командиром. В то время мы еще не знали, что командир находился в том самом «Чинуке», который мы обнаружили полыхающим на склоне горы.

Следующие полтора часа мы прочесывали каждый дюйм горного хребта и примыкающей к нему долины. Никакого движения. Даже талибы, кажется, взяли передышку. В какой-то момент Кэти, которая скрупулезно осматривала каждый камень, каждое дерево на местности, начала обсуждать с офицером разведки недавно увиденные фильмы. Я даже названий их не запомнил, так как был всецело поглощен высматриванием на экране хоть какого-нибудь движения. Впрочем, само содержание фильмов их мало интересовало, а разговор они затеяли ради того, чтобы не потерять концентрацию. Трудно сохранять ее, когда все камни и деревья выглядят одинаково. По некоторым данным, в этих горах скрывались более двухсот талибов. Ну и где они, черт возьми?