– Когда ты в последний раз играла? – спросил Люсьен, делая ход конем.

– Не помню, – пожав плечами, уклончиво ответила Кэтрин.

Люсьен поднял бровь.

– Почему ты не пыталась с кем-нибудь поиграть?

Напряжение между ними достигло апогея. Люсьену показалось, что вот-вот в замкнутом пространстве салона грянет гром и полыхнет молния. Сердце бешено колотилось у него в груди. Он видел, как она нервно взяла своего слона и сделала ход по диагонали. Игра, которую они затеяли, была чревата опасностями.

– Если хочешь знать, с некоторых пор я разлюбила игры, – сказала Кэтрин. – Они больше не доставляют мне удовольствия.

Люсьен пошел вторым конем, а затем задал вопрос, который вертелся у него на языке:

– Почему?

– Это так важно? – Кэтрин перешла на шепот. – В конце концов, речь идет всего лишь об игре.

Волна страсти накатила на Люсьена. Он едва сдерживал себя, ему хотелось наброситься на Кэтрин и овладеть ею прямо здесь, на сиденье экипажа.

Если бы он плохо знал Кэтрин, то, пожалуй, подумал, что она играет с ним. Двусмысленный разговор разжигал огонь в его крови. Ему казалось, что она намеренно дразнит его. Впрочем, Роксбери был уверен, что Кэтрин не способна на подобную изощренную игру. Она никогда не была кокетливой и дерзкой. Однако тут он вдруг вспомнил ее обнаженные лодыжки и соблазнительный зад, которые как будто были выставлены на показ и не могли не привлечь его внимания вчера в библиотеке… А затем во время чаепития Кэтрин как будто бы случайно задела его руку. Все эти фокусы могли вывести Люсьена из равновесия.

Ночное дежурство у дверей ее спальни само по себе уже было для Люсьена тяжелым испытанием. Пару раз он находился на грани и чуть было не вломился в комнату, где Кэтрин мирно спала в теплой уютной постели, не подозревая о той буре, которая бушевала в душе Люсьена. Хорошо, что в спальне Кэтрин ночевала ее горничная, это и остановило Люсьена от опрометчивого шага. Люсьену необходимо было сохранять самообладание. Порой он задавал себе вопрос: кто кого, в конце концов, соблазняет – он Кэтрин или, наоборот, она его?

Он украдкой посмотрел на нее. Ее пальцы легли на фигурку слона. Движения Кэтрин завораживали Люсьена. Она – наверное, в сотый раз сегодня – провела кончиком языка по губам, и у Люсьена екнуло сердце.

– Расскажи мне о своих инвестициях, – попросил он, когда она, передумав ходить слоном, взялась за пешку и двинула ее вперед.

– Обычно я ни с кем не обсуждаю свои финансовые дела, – заявила она и придержала доску, когда карету тряхнуло на ухабе.

– И это правильно, но сейчас обстоятельства требуют, чтобы ты поделилась со мной информацией о своем бизнесе. Ведь Донован преследует тебя именно из-за него, Кейт. Если ты посвятишь меня в детали, возможно, я пойму, почему именно он покушается на твою жизнь. Надеюсь, ты мне доверяешь?

Впервые за время игры Кэтрин оторвала глаза от шахматной доски и посмотрела на Люсьена. Ее взгляд был внимательным, оценивающим и задумчивым. Люсьен постарался взять себя в руки, хотя чувствовал, что его бьет мелкая дрожь.

Кэтрин наконец кивнула.

– Да, доверяю, – сказала она и снова потупила взор. – Твой ход.

Не раздумывая, Люсьен двинул коня в сторону слона Кэтрин.

– Ты не сконцентрирован на игре, – упрекнула она его и взяла коня.

Как он мог сконцентрироваться на игре, когда все его тело ныло от страсти, от желания хотя бы прикоснуться к ней?

– Так ты расскажешь о своих сделках, или мне придется выжимать из тебя информацию по капле? – спросил Люсьен.

Он надеялся, что если Кэтрин заговорит с ним о своем бизнесе, то это отвлечет его от мыслей о ее теле.

Она засмеялась:

– Хотела бы я посмотреть, как ты будешь выжимать из меня информацию.

Звуки ее голоса лились, как нежная музыка, они обволакивали его, дразня и завлекая в свои сети. Люсьен чувствовал, что теряет самообладание.

Он сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Неужели Кэтрин не понимала, что делает с ним? Нет, конечно нет… Она никогда сознательно не поступила бы с ним так жестоко.

– Хорошо, – промолвил Люсьен. – Если я выиграю эту партию, то ты исполнишь три моих желания. И первое будет заключаться в том, что ты подробно расскажешь о последних инвестициях.

– Но ты же понимаешь, что я всего лишь пошутила! Я обязательно расскажу тебе о своем бизнесе, это в моих интересах, Люсьен.

– Тем не менее я хотел бы иметь некоторые гарантии.

– Ну, хорошо, – сдалась Кэтрин, наблюдая за тем, как он двигает пешку. – А в чем будут заключаться два других твоих желания?

– А вот это, дорогая моя, пусть будет для тебя сюрпризом.

Кэтрин поморщилась:

– Что-то не нравится мне все это.

– Тебя пугает неизвестность? Насколько я помню, ты никогда не была трусихой.

Кэтрин глубоко вздохнула:

– Все мы меняемся с течением времени.

– Это правда, – согласился он. Люсьен чувствовал, что Кэтрин действительно боится, но ему было нужно получить ответы на свои вопросы, он не мог отступать. – Однако ты не стала за это время трусихой, иначе ты уехала бы с Софией в Бат, а не последовала за мной в Лондон, где тебе грозит смертельная опасность.

– Возможно, ты прав.

– Так ты принимаешь мой вызов?

Кэтрин сделала ход слоном и, оторвав взгляд от шахматной доски, широко улыбнулась ему:

– Разумеется.

Кэтрин всегда серьезно относилась к игре, чувствуя ее важность. Она еще ни разу в жизни не проиграла Люсьену и считала себя более искусным игроком, чем он. Но теперь засомневалась в своих силах и способностях, понимая, что у Люсьена появился весомый стимул одержать победу в этой партии. И действительно, она начала быстро проигрывать, теряя одну за другой фигуры. Люсьен действовал напористо и агрессивно, он явно стремился выиграть, чтобы заставить ее исполнить свои желания. Кэтрин не знала, в чем заключаются два из них, и это щекотало ей нервы.

– Шах и мат, – заявил Люсьен, и его слова повисли в воздухе.

Кэтрин растерянно смотрела на своего загнанного в угол короля.

– Ты здорово играешь в шахматы, – наконец произнесла она и подняла на него глаза.

Их взгляды встретились, и у Кэтрин пересохло во рту. В глазах Люсьена полыхал яростный огонь страсти. Кэтрин и не подозревала, что была способна до такой степени воспламенить мужчину. Ее пульс участился. Она хотела ответить на чувство Люсьена, но в то же время что-то внутри нее сопротивлялось, мешало ей раскрепоститься. Кэтрин поняла, что плохо знает саму себя. Карету тряхнуло, и шахматные фигуры посыпались на пол. Люсьен взял из ее рук пустую доску. Кэтрин судорожно сглотнула. О, если бы она могла унять бешеное сердцебиение!