без остановки, потел на тренажерах, отдался в руки массажистке. И все это, чтоб не сидеть и не ждать с тревогой завтрашнего дня. Даже себе я боялся признаться, что отчаянно трушу. Меня страшит встреча с собственным сыном. От одной мысли меня бросало в жар. У меня есть сын, похожий на меня, и он обо мне ничего не знает. Сын. Так непривычно произносить это слово. Оно словно раздумывает – приживаться ли ему на моем языке или нет. Проговариваю – и дух замирает. Я, никогда не пасовавший перед акулами крупного бизнеса, которые выросли на криминале, боюсь встречи с мальчишкой. Будто от этого зависит вся моя жизнь.

Но оказалось, что боялся я не того, чего следовало. Мишка поверил всему, что я ему рассказал, с робкой радостью взял квадрокоптер, с сияющими глазами поблагодарил. Десять раз переспросил – точно ему насовсем. А я понял, что жизнь моя не будет прежней. Это такое чудо – иметь уменьшенную копию себя!

Меня снова захлестнула злость на Малинку. Из-за ее глупой гордыни сын рос в нищете, не имея самого необходимого! И она сейчас продолжает из себя строить самодостаточную женщину! Без работы, без образования, без жилья! Если на себя стало наплевать, то хоть бы о сыне подумала! Ну ничего! Я научу ее любить Родину!

Осталось получить результаты анализа и можно предъявлять требования.

Правда, раньше этого требования прилетели ко мне. Дед не удовлетворился моей версией отсутствия и начал топать ножками, желая видеть меня при дворе. Хотя мой отъезд на делах никак не сказался. Я успел проверить отчеты и вставить, кому надо. Но деду было элементарно скучно без меня. Братишки только и могли, что тщательно подлизать, но никогда не позволяли себе с ним пободаться.

– Макс, я так понимаю, у тебя нашлись более серьезные дела, чем дела компании? Или тебе кресло генерального не нужно? – как обычно он начал с любимой «морковки», которой привык размахивать перед моим носом. Но если раньше я воспринимал это как необходимый элемент диалога, своеобразный ритуал, то сейчас он меня просто выбесил.

– Да, мой фюрер! Не поверишь! Есть дела поважней, чем тешить твое Эго, – рявкнул я, понимая, что только что поджег фитилек, ведущий к бочке с порохом. Но у меня реально упали заслонки на уши, отгородив меня от проблем внешнего мира. Сейчас мне не до того, чтоб выслушивать едкие подзуживания деда.

Повисло гробовое молчание, за которым неминуемо последует взрыв. Но благо, что телефоны сейчас сотовые, иначе по проводу, как по бикфордову шнуру, точно проскочил бы разряд ярости.

– Что ты сказал? – не веря своим ушам, переспросил наш Великий и Ужасный.

– У меня есть сын. Так что кресло я уже заработал, считаю, – мстительно выдал я, представляя, как громко стукнула о пол его шикарная швейцарская челюсть.

– Ты что, мухоморов наелся? – подозрительно спросил он.

– Обижаешь, Михаил Степанович! Я достаточно зарабатываю. И если б мне понадобилось чем мозги задурить, мог бы купить себе самое качественное зелье, и не отечественных производителей.

Надо же! Только что я рвал и метал, а сейчас просто получаю удовольствие, драконя деда. Он же никогда не выражает открыто эмоций, и можно только догадываться, насколько он поражен.

– Так откуда сын? – дед старательно прячет изумление, прикрываясь строгостью.

– Родился. Обычным путем.

– Мне документы. Свидетельство о рождении и анализ ДНК. Я не собираюсь воспитывать неизвестно чьего сына. Мало того, что от какой-нибудь кухарки, с которой мой непутевый внук согрешил. Так еще может и не своего ребенка. Девки ушлые нынче, за ручку сто лет назад подержал, а она уже заявляет, что родила от него. – Дед очередной раз меня удивил. Если у него и был шок, то сейчас он успешно с ним справился и уже рассуждает совершенно спокойно, в своем духе.

– Сын мой, однозначно. Но специально для тебя анализ будет завтра готов.

–Так кто тебе его родил?

– Да ты ее видел. Ирония судьбы. Она собиралась стать суррогатной матерью, а оказалось, что она никакая не суррогатная, а настоящая.

– О как…, – а вот тут уже дед явно был изумлен. Немного помолчал, переваривая информацию. – Ну там девка нормальная. Значит, все, как я тебе и предлагал. Ну пути Господни неисповедимы. Забирай пацана, дашь ей денег на мужа и на себя. И вопрос решен.

Интересный поворот. Я-то планирую просто Малинку проучить, показать, что со мной надо считаться, а не обиженку строить. А дед видит совсем иную картину. Черт. И тут возникает вопрос, на который я еще не готов ответить. Что я ей предложу? Сытую жизнь? А почему нет?! Я имею возможность дать все, что захочется матери своего сына и сыну.

Не желая обсуждать с дедом то, о чем я сам еще не сложил четкого представления, я поспешил откланяться.

– Михаил Степанович, спешу заняться делами. Не скучайте без меня. Скоро буду.

На душе, казалось, скребли не кошки, а настоящие саблезубые тигры пришли поточить свои когти и клыки, разматывая в хлам мое устоявшееся существование.

У меня сложилась четкая картина по завоеванию Малинки. Заберу сына и поставлю ее на колени. Увезу в Москву, а там она уже не сможет сопротивляться. Расслабится, отъестся, привыкнет к хорошей жизни и подпустит к себе. Я ж видел, как она трепетала в моих руках. Как пойманная птичка, умирающая от страха и сгорающая от желания продолжить. Опять случилась та же химия, что и много лет назад. От одного поцелуя снесло крышу. Такое случается раз в жизни. Вот чтоб вело от одного запаха, вкуса. А меня не просто ведет. Меня клинит. И чего бы мне не стоило, она будет моей.

Но вот с Мишкой не все так просто. Он контактный, смышленый. Но пока я для него дядя Макс, он будет со мной политкорректен. А если где-то провинится? Буду ли я иметь право поговорить по-мужски? Он спокойно может сказать – ты мне чужой дядя и иди воспитывай своих детей. А в ближайшее время сообщать, что его отец не Алик, а я, нельзя. Он должен ко мне привыкнуть. Зауважать. Полюбить.

Голова шла кругом. Но сказал «а», говори «б». С твердым намерением забрать Мишку завтра на полдня и дать ему все, что попросит, я пережил вечер и лег спать.

А наутро меня ждал сюрприз. Любезная Регина Валдисовна, которой я не глядя купил какой-то дорогой парфюмерный набор, зарделась, как первокурсница. Презент взяла и тут же огорошила меня.

– Максим Михайлович, а Мишеньки нет. Мама позвонила и сказала, что он пока