– Ну, и что у нас тут? – спросил Гомер, сделав неопределенный жест рукой.

– Я все еще анализирую ситуацию. И, кстати, если ты еще не заметил, сообщаю: у тебя сломан хребет, так что летать пока не пытайся. Гуппи утверждает, что дня за три мы приведем тебя в норму.

Гомер кивнул, и я продолжил:

– Признаки войны повсюду. Кто-то определенно применил ядерное оружие как на планете, так и в космосе, и притом не одну бомбу, а много! Похоже, что все отбросили осторожность и махались до тех пор, пока не осталась только одна сторона. Насколько я понимаю, во всей системе осталась только одна группа техники – бразильские зонды, модифицированные для ведения боевых действий. Я нашел зону, где шло производство, – оно уже остановилось, и Араужу не починили ее, потому что у них не было ни программ, ни оборудования, необходимого для авторемонта. И они не могли ни привезти с Земли того, кто все бы исправил – не уверен, что такие люди вообще остались, – ни построить шаттл или посадочный модуль, потому что у них не было автофабрики. Классическая «ловушка-22».

– Так чем они занимались? Бегали туда-сюда и ломали все подряд? – Гомер скорчил гримасу.

– В общем, да. Мстили своим врагам. Судя по тому, куда нацелены астероиды, Бразильскую империю уничтожили именно китайцы.

– Уничтожили? Совсем?

– Практически. На самом деле, сложно сказать, какой именно ущерб был нанесен – все заволокло облаками и пылью. Упавшие астероиды и ядерные бомбы подняли огромное количество пыли, и она порушила все погодные факторы.

– Были и другие астероиды? Эти не первые?

– Далеко не первые – но, думаю, самые крупные. Я нашел десятки точек, где они врезались в Землю – в основном они размером с Аризонский кратер. А вот эти четыре размером с Юкатан, они уничтожат все живое.

– Четыре.

– Ага. – Я недоверчиво покачал головой. – Удивительно, что кому-то данное решение показалось разумным. Я совсем не жалею о том, что прикончил этих парней.

– На Земле кто-нибудь остался?

Я создал голограмму Земли и отправил ее копию Гомеру.

– Никаких радиосообщений я не перехватил, ни одного работающего реактора не обнаружил. Но, с другой стороны, не стоит ожидать, что кто-то захочет привлекать к себе внимание. Скорее всего, эта банда Араужу бросала валун на каждого, кого находила. Все, кто остался жив, наверняка спрятались под землей.

Гомер потер лоб, уставившись куда-то вдаль.

– Что будем делать? Мы могли бы выступить с заявлением, но выжившие примут его за уловку.

Гомер лениво потыкал пальцем в свою копию глобуса и покрутил ее то в одну, то в другую сторону. Посидев так немного, он уткнулся подбородком в ладонь и снова уставился в пустоту.

Я ждал, не мешая ему разбираться со своими чувствами.

Наконец он снова посмотрел на меня.

– Можно воспользоваться суддаром, но атмосфера и планетарная масса реально обрушат нам разрешение. А что там с беспилотниками-разведчиками, которых придумал Билл?

– Хороший вопрос, – улыбнулся я. – Мои системы производят их так быстро, как только могут. – Я перестал улыбаться и продолжил серьезным тоном: – Если кто-то выжил, нам нужно как можно поскорее их найти. Из-за ядерных взрывов и упавших астероидов на Земле очень скоро начнется ядерная зима. В течение пары лет все оставшиеся в живых, возможно, умрут от голода.

– Но что мы будем делать, если найдем выживших?

– Не знаю, Гомер. – Я покачал головой, не решаясь посмотреть ему в глаза. – Будем решать проблемы по мере их поступления.

* * *

Последний, четвертый астероид проскользнул мимо Земли. Хотя мы уже знали, что так и будет, это все равно вызвало у нас сильные чувства. Исходные контроллеры двигателя мы заменили на более послушную технику, и она теперь постепенно толкала астероиды на орбиты с длинным периодом и высоким наклонением, которые в будущем не пересекутся с орбитой Земли.

– Так, одной заботой меньше, – с улыбкой заметил Гомер.

[Кто-то хочет выйти с нами на связь.]

Мы удивленно переглянулись.

– Это еще что?

Я внимательно послушал данные телеметрии, которые шли по радиосвязи. Гарфилд находился от меня в пяти световых минутах и удалялся с неплохой скоростью – 2000 км/с. Временной сигнал в его телеметрии отставал со стабильной, предсказуемой скоростью. Ну и ладно: я и не предполагал, что теперь, спустя столько лет смогу опровергнуть старика Эйнштейна.

Меня больше интересовал другой сигнал, который получал из подпространства от Гарфилда. Он начинался с той же телеметрией и передавался в одно и то же время, но временная метка на нем по-прежнему точно синхронизировалась с моей настолько, насколько позволяли судить наши системы.

Я чувствовал, что ухмыляюсь, словно идиот. ВР уже давно стала такой реалистичной, что фактически могла быть и реальной жизнью. И в ней даже появилась ноющая лицевая мускулатура.

– Так, Гарфилд. Радиотелеметрия говорит, что ты приближаешься к отметке в шесть световых минут. Мое эхо ты ловишь?

– Ага. Обратно сигнал поступает приблизительно через 11,5 минуты после передачи. – В голосе Гарфилда тоже слышалось волнение. Мы с ним работали уже несколько лет на многих проектах, включая этот, и сейчас совершили самое крупное открытие на данный момент.

– Гарфилд, выпускай передатчик на волю и возвращайся. Пусть пролетит вперед еще пару недель, а мы последим за тем, как затухает сигнал.

– Без проблем.

Внезапно в моей ВР возник Гарфилд, сидящий на своем кресле-мешке.

– Какого дьявола?! – воскликнул я и даже подпрыгнул от удивления.

Он рассмеялся.

– Ха! Ну что, сделал я тебя, старик? Вот тебе!

– Ты интегрировал ВР в систему подпространственной связи? – Я почувствовал, как мое лицо медленно расплывается в улыбке. Это был поистине потрясающий результат.

О мнении Гарфилда на этот счет я узнал по его заплясавшим бровям. Но затем он задумчиво нахмурился.