Восточный мужик сделал шаг к белому креслу (вообще здесь все было оформлено в белых тонах, и комната чем-то напоминала больницу, правда, очень дорогую) и плюхнулся в него. Пистолет (или револьвер) сам собой выпал у него из руки на белый ковер, мужик закрыл лицо руками.

Петр Васильевич, не убирая свое оружие (интересно, где оно у него лежит?), спокойно подошел, извлек из кармана полиэтиленовый пакет и опустил туда оружие восточного типа.

– Рафаил Исмаилович! – позвал Измайлов. – Что случилось?

Рафик поднял на Измайлова большие печальные глаза.

– Как вы здесь оказались? – тон теперь был другим, сочувствующим.

– Люська донесла, да? – подала голос Ирина с дивана и снова уставилась в большой экран, на котором по «языку» ходили модели, демонстрируя шубы. Вообще-то дело к лету движется… Хотя сейчас на шубы скидки.

– Кто вы? – спросил Рафик у Петра Васильевича.

Тот представился, потом представил нас с Кристиной, меня – как свою помощницу. Дальше Петр Васильевич рассказал о появлении Ирины в доме Сергея Юрьевича и его последствия. Ирина, слушая, оторвалась от экрана и с большим удивлением смотрела на Петра Васильевича. Неужели до нее не добралась полиция?

– Она – дура. Она не могла, – сказал Рафик. – И зачем?

Он перевел взгляд на сожительницу.

– Ну? – рявкнул Рафаил Исмаилович на Ирину. Это у них обоих любимое слово?

– А… что? – уточнила сожительница.

– Яд сыпала в вино и коньяк?

Ирина хлопнула белесыми ресницами.

– Что-нибудь куда-нибудь сыпала?

Ирина стала рассказывать, как пересыпала чай из пачки в банку, потом порошок в стиральную машину, на блендере Рафик ее остановил.

– Видите? – Рафик посмотрел на Измайлова.

Я подумала, что бывают молоденькие девушки, о которых можно сказать прелесть что за дурочка. Ирина же была жуть какая дура. Она была полной дурой. Кристина на фоне ее казалась академиком. Как Сергей Юрьевич мог на ней жениться? Как он мог на них обеих жениться? Или у него комплексы? Он хочет чувствовать себя гением? Или это какая-то своеобразная скрытая склонность к педофилии?

– Вы наняли соседку следить за Ириной? – уточнил Петр Васильевич.

– За ее любовниками. Чтобы она здесь никого не принимала.

– Неужели мы потянули на любовников, по мнению вашей соседки? – удивилась я.

– Была же эта не пойми кто.

– Кто?

– Вроде подружка, а вроде мужик.

– Тебе привиделось невесть что! – впервые проявила хоть какие-то эмоции Ирина. – Ты был пьян! Ты здесь рухнул, головой ударился…

– Не здесь, а в спальне! – заорал Рафик. – Где вы предавались любовным утехам!

– Мы просто легли отдохнуть! С подругой!

– Но я видел у нее между ног…

– Не позорься перед людьми!

– Что за подруга? – вкрадчиво спросил Петр Васильевич.

Рафик молчал. Ирина тоже молчала.

– Пистолет отдайте, – наконец попросил Рафик. – За него много денег уплачено.

– А разрешение?

– Пока не купил.

Петр Васильевич положил пакет на стол.

– Я вас провожу, – сказала Ирина. Хочет получить пакетик, который исчез где-то в складках одежды или кармане Петра Васильевича?

– Выходите, – велел нам с Кристиной Измайлов.

Мы молча встали. Петр Васильевич еще немного задержался в квартире Мирзоева. Вышел довольный.

Но когда он открывал перед нами с Кристиной дверцу машины, ему позвонили на мобильный, и выражение лица у него изменилось.

– Высадите меня у метро, – сказала Кристина.

– Куда вы поедете на метро и как доберетесь домой?

– Куда поеду – мое дело. А доберусь на такси. Остановите машину!

Петр Васильевич высадил жену нашего работодателя и посмотрел на меня.

– Я могу поймать машину и доехать до особняка. Ключи у меня есть. У тебя ведь срочные дела, как я поняла?

– Не очень срочные… Фоторобот наконец пришел.

– Какой фоторобот? – не поняла я.

– Помнишь: в родном городе Даши и Кристины должны были делать фоторобот?

– Так вроде давно уже…

– Там что-то сломалось, потом кто-то уволился, потом еще что-то случилось. В общем, как всегда в государственных структурах. Фоторобот пришел только сейчас, я за ним поеду. Слава богу, теперь есть компьютеры и Интернет. Но это – не главное. То есть я пока не знаю, даст нам что-то этот фоторобот или нет.

– А что главное?

– Знаешь, с какой подружкой Рафик застал Ирину в постели?

Я вопросительно посмотрела на Петра.

– С Сюзанной.

– И что?

– Во-первых, Сюзанна не должна бы дружить с Ириной, раз дружит с Кристиной. А во-вторых… Помнишь, что Кристина рассказывала насчет неадекватного поведения Рафика на какой-то презентации?

Я кивнула.

– Рафику показалось, что Сюзанна – мужчина. Ирина с пеной у рта доказывала, что нет.

Я открыла рот.

– Она совсем не похожа на мужчину, – сказала я. – Конечно, я не видела ее обнаженной, но в обтягивающих брючках видела и не один раз. Там у нее ничего лишнего нет.

– Я знаю, что лесбиянки прикрепляют искусственный фаллос на ремнях. То есть я видел на ремнях. Может, на самом деле теперь еще и как-то приклеивается?

– А Сюзанна?

– Сергей Юрьевич заставал их с Кристиной в постели. Было дело.

– И что?

– Так не с мужиком же? – рассмеялся Петр Васильевич.

Я не могла этого переварить. Я всегда считала, что лесбиянки – это или бритоголовые девицы, поклонницы «Ночных снайперов» (то есть тип молодежной субкультуры), или мужеподобные личности, которые родились с каким-то генетическим сбоем, и теперь их тянет на вполне определенные подвиги.

Оказалось, что Петр Васильевич вместе с нашим общим работодателем Сергеем Юрьевичем очень подробно изучили вопрос и, в частности, выяснили, что в объятия других женщин стремятся еще и те, у кого по каким-то причинам не заладилось с мужчинами. Неудачи с мужчинами – это причина пристрастия к однополой любви у более чем семидесяти процентов так называемых лесбиянок. А от природы их всего около одного процента. Карл Лагерфельд после посещения нашей страны заметил, что стал бы лесбиянкой, если бы был русской женщиной. Причина – наши мужчины ужасны.

– Это мнение модельера Лагерфельда, – заметила я. – Я не считаю, что наши мужчины ужасны. Ужасные есть среди представителей всех наций. Но есть и другие. По-моему, женское счастье невозможно без мужчины – какой бы ласковой и понимающей ни была женщина.