«Как я могу довериться вам? — спросил Скорцени. — Как я могу быть уверен, что вы не придете за мной позже?» Он боялся, что израильские мстители найдут его, как они нашли Эйхмана, и его постигнет та же участь.

Рафи Эйтан сразу же нашел решение. «Мы уполномочены предложить вам свободу от страха», — сказал он. Он взял лист бумаги и написал Скорцени обязательство от имени Государства Израиль, гарантировавшее тому «свободу от страха», и заверил, что он не будет подвергаться никакому преследованию или насилию.

Скорцени внимательно изучил документ и замолчал. Затем встал и принялся расхаживать взад-вперед, погруженный в свои мысли.

Наконец он повернулся к израильтянам. «Я согласен», — сказал он.

В последующие месяцы Скорцени передал своим кураторам из Моссада бесценные разведданные о деятельности немецких ученых в Египте. С помощью Х. Манна и других своих бывших соратников он получил подробные списки немецких ученых, их адреса, отчеты о ходе их проектов, планы и чертежи ракет, переписку о неудачах в работе над системой наведения ракет. Но во главе Моссада больше не было Иссера Хареля, чтобы читать отчеты Скорцени.

Израильские СМИ сорвались с цепи. Кричащие заголовки, передовицы, карикатуры и даже стихи утверждали, что Германия 1963 года — такая же, как Германия 1933-го; и та же Германия, которая уничтожила шесть миллионов евреев, теперь помогает Египту в подготовке нового Холокоста. В кнессете лидер оппозиции Менахем Бегин бросил Бен-Гуриону провокационное обвинение: «Вы продаете немцам „узи“, а они снабжают наших врагов микробами». В своей речи единомышленница Иссера Голда Меир обвинила немцев в том, что в Египте они производят оружие, «целью которого является уничтожение всего живого».

Эти обвинения были преувеличены и почти полностью оторваны от реальности. Амос Манор, глава ШАБАКа и близкий друг Иссера, позже расскажет нам: «В тот период, когда Иссер руководил кампанией против немецких ученых, он был неуравновешенным человеком. Это было гораздо серьезнее, чем просто навязчивая идея. С ним невозможно было говорить на эту тему».

Заместитель министра обороны Шимон Перес, вернувшийся 24 марта в Израиль из поездки в Африку, сразу же осознал огромную опасность, которая могла возникнуть в результате священной войны Иссера Хареля. Он также понял, что истории об оружии, «убивающем все живое», просто смехотворны. Аман, разведывательный отдел ЦАХАЛа, представил ему совершенно иную оценку. «Мы собрали все, что могли собрать, — сказал начальник разведки ЦАХАЛа генерал Меир Амит, — и постепенно сложилась следующая картина: эта история была раздута до предела… Наши сотрудники сообщили, что это не может соответствовать действительности; это попросту несерьезно».

Люди Амита не нашли никаких намеков на то, что немецкие ученые разрабатывают химическое или бактериологическое оружие; истории об «оружии Судного дня» казались заимствованными из научной фантастики; количество кобальта, доставленного в Египет, было ничтожным. Также было установлено, что доктор Отто Йоклик, чьи показания сыграли важную роль во всем этом деле, был не более чем конъюнктурщиком, которому нельзя доверять.

Доклад Амана лег на стол Бен-Гуриону 24 марта. Он немедленно вызвал Иссера Хареля и задал вопрос относительно его источников. Он требовал полных и точных ответов. Иссер отвечал, что отправил журналистов в Европу после тщательного инструктажа; также он признался, что у него нет информации о ядовитом газе, радиологическом оружии или кобальтовых бомбах.

На следующий день Бен-Гурион встретился с Шимоном Пересом, который пришел на встречу вместе с начальником штаба и генералом Амитом. Глава АМАНа сделал подробный доклад, из которого вырисовывалась четкая картина: в Египте работают посредственные ученые, и они конструируют устаревшие ракеты. Их деятельность действительно опасна, но паника, которая распространилась в израильских правительственных кругах, включая Министерство обороны и ЦАХАЛ, совершенно неадекватна.

Бен-Гурион вновь вызвал Иссера. Их разговор был напряженным, и Бен-Гурион высказал сомнения в точности отчетов и оценок Иссера. Полное доверие, которое характеризовало отношения между ними, сменилось яростной полемикой, которая также затронула другие аспекты германо-израильских отношений. Разъяренный Иссер вернулся в свой кабинет и направил Бен-Гуриону прошение об отставке.

Бен-Гурион пытался отговорить его, но Иссер был непреклонен.

Я увольняюсь, сказал он, и мое решение окончательное.

Это был конец эпохи.

Затем Бен-Гурион попросил Иссера, чтобы он остался, пока ему не будет найдена замена. Иссер отказался. «Скажите Бен-Гуриону, чтобы он немедленно прислал кого-нибудь, чтобы забрать ключи», — сказал он секретарю Бен-Гуриона. Премьер-министру пришлось срочно искать замену легендарному рамсаду. «Немедленно соедините меня с Амосом Манором», — сказал он своему секретарю, и тот сразу же бросился к телефону.

Но связаться с главой ШАБАКа не удалось; он направлялся в кибуц Мааган в Иорданской долине, чтобы навестить родственников, а мобильные телефоны еще только предстояло изобрести.

«Тогда соедини меня с Меиром», — нетерпеливо сказал Бен-Гурион. Генерал Меир Амит был с инспекцией в Негеве, но с ним связались по радио и вызвали в Тель-Авив. По прибытии он узнал, что его назначают исполняющим обязанности директора Моссада до тех пор, пока новый руководитель не вступит в должность. Через несколько недель Амит был окончательно утвержден на этом посту.

После сдержанного письма Переса Францу Йозефу Штраусу Германия поручила уважаемому эксперту профессору Бёму найти способ вернуть ученых из Египта. Германии действительно удалось склонить многих ученых к возвращению, предложив им работу в научно-исследовательских институтах на своей территории. Остальные постепенно покинули Египет. Они не закончили производство ракет, системы наведения не были разработаны, боеголовки ракет не были начинены радиоактивными материалами, и даже самолет Мессершмитта так и не взлетел.

Один из авторов этой книги побывал в Хантсвилле, штат Алабама, и встретился там с любимчиком НАСА, доктором Вернером фон Брауном. Фон Браун просмотрел списки немецких ученых, работавших в Египте, и их предполагаемых проектов и пришел к выводу, что шансы на то, что эти ученые второго круга смогли бы создать эффективные ракеты, были очень малы.

Египетский проект герра доктора Махмуда закончился полным провалом.

Дело немецких ученых привело к падению Иссера Хареля и возвышению Меира Амита. Харель терпеть не мог своего преемника и ожесточенно боролся с ним все время пребывания на должности рамсада. Дело немецких ученых также подорвало политическое влияние Бен-Гуриона, который ушел в отставку несколько месяцев спустя.

В Каире египетские спецслужбы разоблачили Вольфганга Лутца, агента «Шампанское», и арестовали его в 1965 году. Однако им не удалось раскрыть его немецкое прикрытие; он был приговорен только к тюремному заключению и освобожден через два с половиной года.

Завершение этого дела было также завершением работы Моссада с Отто Скорцени, самым невероятным агентом, который когда-либо шпионил в пользу еврейского государства.