Глядя в окно, я думал только о том, чтобы поскорее начать. Мне нужна была цель. Я хотел подстрелить кого-нибудь.

Я не мог ждать так долго.

Из нашего здания мне хорошо были видны железнодорожные пути, насыпь, и расположенный за ней город.

Я открыл боевой счет в этой операции вскоре после того, как заступил на дежурство. Большинство целей были на дальнем плане, близ города. Повстанцы входили в эту зону, по-видимому, для того, чтобы занять позицию для атаки или чтобы наблюдать за морскими пехотинцами. Они располагались примерно в восьмистах метрах от меня, за железнодорожными путями и под насыпью; по-видимому, они думали, что их не видно, и чувствовали себя в полной безопасности.

Они сильно ошибались.

Я уже описывал свои ощущения во время своего первого снайперского выстрела; тогда у меня были определенные колебания в душе, практически бессознательный вопрос: смогу ли я убить этого человека?

Но теперь правила боя были совершенно четкими, и никаких сомнений в том, что в прицеле — враг, у меня не оставалось. И дело было не только в том, что все они были вооружены, и совершали свои маневры в непосредственной близости от морских пехотинцев (хотя это и главный пункт правил ведения боя). Гражданские лица получили предупреждение о том, что находиться в городе опасно, и, хотя не все имели возможность уйти, оставались лишь очень маленькие группы невинных. Мужчины боеспособного возраста, находящиеся в здравом уме — почти всегда «плохие парни». Они думали, что им удастся дать нам под зад, как удалось им в апреле.

После первого убитого остальные пошли легче. Я уже не нервничал, особо ни о чем не раздумывал — я смотрел в прицел, ловил в перекрестие цель, и убивал противника прежде, чем он успевал убить кого-нибудь из наших.

В тот день я убил троих, а Рэй — двоих.

Глядя в прицел, я никогда не закрываю второй глаз. Правым глазом я смотрю на цель, а левым слежу за общей обстановкой в городе. Это позволяет быстро реагировать на любые изменения ситуации.

По мере того как морские пехотинцы продвигались вперед, они вышли из зоны, которую мы могли прикрывать с нашей позиции в многоэтажке. Мы спустились вниз, приготовившись к следующей фазе — работе непосредственно в городе.

Меня придали роте «Кило», помогавшей частям морской пехоты на западной окраине города. [Kilo — условное обозначение роты «К» в любой из воинских частей ВС США, но здесь, несомненно, имеется в виду либо рота «К» 3-го батальона 1-го полка морской пехоты, либо рота «К» 3-го батальона 5-го полка морской пехоты. Обе эти роты в составе своих батальонов активно участвовали во втором сражении за Фаллуджу, проводившемся американцами, британцами и правительственными войсками Ирака 7 ноября — 23 декабря 2004 года в рамках операции «Аль-Фаджр» («Рассвет»), или «Фантом Фьюри» (Phantom Fury, «Призрачная ярость»), — Прим, ред.] Они были в первой волне штурмующих, освобождавших квартал за кварталом. Другая рота шла за ними следом, зачищая территорию таким образом, чтобы ни один повстанец не мог отсидеться за спинами атакующих. Так велся штурм Фаллуджи, квартал за кварталом.

Особенность этой части города заключается в том, что (как и во многих других иракских городах) соседние дома разделены толстыми кирпичными оштукатуренными стенами. В них всегда имеются закутки и трещины, где можно спрятаться. Прямоугольные дворы, где земля очень твердая, иногда даже залитая бетоном, представляют собой лабиринт. Все сухое и пыльное, даже если рядом течет река. Большинство домов не имеют проточной воды; системы водоснабжения монтируются на крышах.

Несколько дней в ходе первой недели наступления я работал со снайперами морской пехоты. Большую часть этого времени моими партнерами были два снайпера и передовой авиационный наводчик — «морской котик», который при необходимости мог вызвать авиаудар. Было еще несколько морских пехотинцев, обеспечивавших нашу безопасность и от случая к случаю оказывавших помощь при решении разных задач. Эти морпехи сами хотели стать снайперами; после этой командировки они планировали пройти обучение в снайперской школе.

Каждое утро начиналось с двадцати минут, которые мы называли «пожар» — минометные мины, бомбы, снаряды, ракеты — адское количество огня обрушивалось на ключевые позиции противника. Этот налет должен был взорвать вражеские запасы боеприпасов и «размягчить» оборону там, где мы ожидали встретить серьезное сопротивление. Черные столбы дыма означали, что бомбардировка достигла своей цели, горят склады мятежников; землю и воздух сотрясали повторные взрывы.

Поначалу мы двигались позади передовых отрядов морской пехоты. Но так продолжалось недолго; вскоре я обнаружил, что намного эффективнее действовать, находясь в авангарде. Это давало нам лучшие позиции, позволяя наносить неожиданные удары по мятежникам, пытающимся привести в порядок свои части.

Это также давало нам чертовски много работы. И мы начали брать дома, чтобы использовать их в качестве огневых точек.

Когда нижний этаж здания бывал очищен, я взбегал по лестнице на верхний этаж, проверял крышу (выход на нее обычно был через маленькую надстройку). Убедившись, что на крыше никого нет, я оборудовал огневую позицию на ее краю, за невысоким бортиком, который обычно шел по периметру. На крыше обычно находилось что-нибудь полезное, — стулья или ковры, — чтобы сделать ожидание более комфортабельным; если нет, всегда можно было спуститься вниз. Я вновь начал использовать винтовку Мк-11, поскольку шли уличные бои и большинство выстрелов я делал на относительно короткой дистанции. Это оружие было более удобным, чем WinMag, и не менее смертоносным в этих условиях.

Тем временем морские пехотинцы продвигаются по улице, обычно сразу по обеим ее сторонам, зачищая дома. Как только они достигают точки, где мы уже не можем надежно их прикрывать, мы снимаемся с места и занимаем новую огневую позицию, и все начинается заново.

Чаще всего мы стреляли именно с крыш. Они давали нам наилучший обзор, и часто на крышах можно было найти стулья и т. п. Большинство крыш в городе имели невысокий бортик, дававший защиту от вражеского ответного огня. Плюс к этому, использование крыш позволяло нам быстро перемещаться; штурмовые группы не могли ждать, пока снайперы оборудуют себе позиции.

Если крыша по каким-то причинам нас не устраивала, мы могли вести огонь с верхнего этажа, обычно из окна. Время от времени нам приходилось пробивать зарядом отверстие в стене для оборудования бойницы. Правда, такое случалось не часто; взрывы, даже маленькие, привлекали внимание к нашей позиции, а нам это совсем не требовалось. (После того как мы покидали позицию, дырку заделывали.)

Один раз мы оборудовали позицию внутри пустующего офисного здания. Мы оттащили столы от окон и сели в глубине комнаты; естественные тени, падавшие на наружные стены, помогли нам замаскироваться.

Те, с кем мы сражались, были дикими и до зубов вооруженными. Только в одном доме морские пехотинцы обнаружили два десятка стволов, в том числе пулемет и снайперские винтовки, а также самодельную ракетную установку и плиту от миномета.