— Сир, я ношу имя моего деда: он звался так, когда был ранен под Мальплаке, — и имя моего отца, которое он покрыл славой, служа во флоте Его Величества Людовика XV.

Король вновь улыбнулся, затем принял торжественный вид и сказал:

— Господин маркиз де Траверсе, ваш выбор делает вам честь. Мне известен ваш послужной список, я вас поздравляю.

Я не слышал, о чем король говорил с маркизом де Майе, виконтом д’Ассас де Монтардье и графом де Режкур, которые представлялись после меня; я был слишком взволнован. Но мне кажется, что я был удостоен самой продолжительной беседы».

Осенью 1788 г. Жан Батист совершил свое последнее плавание на Антильские острова: он командовал фрегатом “Деятельный”, который в составе эскадры маркиза де Понтев-Жьена вышел из Бреста 15 октября курсом на Мартинику.

Бросив якорь в гавани Фор-Руаяля, проследив за тем, чтобы все пассажиры благополучно сошли на берег и отдав распоряжения своему помощнику о заготовке провианта, Жан Батист отправился на свою родовую плантацию “Гран Серон”, где собралось много его родных — помимо матери и сестры Полины, его зять Луи Сильвестр де Несмон, его брат Огюст, делавший кампанию на фрегате “Грациозный”, его брат Север, делавший кампанию в Сан-Доминго на фрегате “Цыпленок”. Все они взяли отпуска, чтобы, исполняя волю матери, произвести раздел плантации.

Жан Батист представлял своих отсутствующих братьев и сестер: Жюстена, который проходил учебу в Парижском военном училище в роте кадетов и восемнадцати лет в чине младшего лейтенанта был принят на службу в роту Маланже полка Иль-де-Франс; Армана, самого младшего, который пока учится в коллеже “Ла Флеш” и собирается уйти в монастырь; Клер-Алину графиню Ле Муан де Сериньи и, наконец, Анжелику маркизу де Ла Возель.

Акт о разделе имения был подписан 2 декабря 1788 г. Плантация отошла семействам Ла Возель и Несмон; Несмоны будут заниматься ее управлением.

Это был последний раз, когда члены семьи видели Севера живым. В марте следующего года в “Гран Сероне” было получено письмо коменданта Борегара с извещением о смерти Севера, случившейся на борту “Цыпленка” вблизи Тобаго. Атлантический океан стал его могилой. Скорбь ближайших родных разделила невеста юного офицера — его двоюродная сестра Анна-Элизабета дю Кен де Лонгбрен[87].

С осени 1788 по весну 1790 г., в течение более чем двадцати месяцев Жан Батист делал “мирную” кампанию в районе Антильских островов. Он вновь прошел Сенским архипелагом, вспомнив роковые для адмирала де Грасса дни 1782 г., вновь увидел Сент-Люсию, неприступную британскую базу, которую только Версальский трактат вернул Франции.

Кампания весело началась и печально закончилась. Французских офицеров приветствовала Америка, благодарная за оказанную ей помощь в завоевании свободы, и во имя той же свободы они подверглись оскорблениям, когда и Антильских островов достигли отзвуки революционной бури, поднявшейся во Франции.

В сентябре 1789 г. эскадра Понтев-Жьена пришла в Бостон. Бостонцы тепло встретили старых соратников: весь октябрь не прекращались праздники и торжественные приемы, посредством которых они стремились выразить свою благодарность и чувства товарищества. Сначала маркиз де ла Галисоньер пригласил тридцать шесть членов общества Цинцинната из Массачусетса отобедать на “Леопарде”; в празднестве приняли участие также виконт де Понтев-Жьен и маркиз де Траверсе. Были провозглашены здравицы в честь Людовика XVI, вице-президента конгресса, губернатора и председателя всех отделений общества Цинцинната Джорджа Вашингтона; праздник был открыт салютом из тринадцати пушечных выстрелов.

Когда американцы покидали “Леопард”, их приветствовал весь экипаж и был дан прощальный салют из корабельных орудий.

Через несколько дней французов в свою очередь принимали члены Массачусетского отделения общества Цинцинната. Концертный зал Бостона был дополнительно украшен по этому случаю. На одной стене был повешен портрет президента США Джорджа Вашингтона, на противоположной — короля Людовика XVI. Перед тем, как перейти к веселым мелодиям, оркестр исполнил французские и американские военные марши. Стол был накрыт белой скатертью с каймой из лилий и тринадцати звезд.

На обеде присутствовали все прибывшие в Бостон члены французского отделения общества, а с американской стороны — губернатор штата, видные бостонские горожане и официальные лица. Вновь провозглашались многочисленные здравицы. На празднике царил дух единения, искренней веры в неразрывность уз, связывающих Францию и Североамериканские Соединенные Штаты.

Энтузиазм достиг вершины, когда 27 октября в Бостон прибыл Джордж Вашингтон. На следующий день на борту “Прославленного” в честь первого президента Соединенных Штатов был устроен прием; его давали члены Массачусетского отделения общества Цинцинната и с французской стороны — три члена его французского отделения, виконт де Понтев-Жьен, маркиз де Траверсе и Жан Батист Дюран де Бре[88].

Когда эскадра Понтев-Жьена вернулась на Мартинику, остров было не узнать. Он охвачен волнениями: они начались с появления здесь революционного символа — трехцветной кокарды, доставленной в Сен-Пьер еще в сентябре судном из Бордо.

Сначала эта эмблема вызывала простое любопытство. Трехцветный значок начал появляться на шляпах, и все задавались вопросом: кто еще его наденет?

Постепенно страсти разгорались. Несмотря на все попытки восстановить порядок, власти оказались бессильны перед тем повальным безумием, которое охватило остров.

Граф де Виомесниль, выполнявший обязанности губернатора Наветренных островов на время отсутствия господина де Дама, неоднократно приезжал из Фор-Руаяля в Сен-Пьер, чтобы поддержать мэра этого города де Томазо и заместителя коменданта местного гарнизона де Ланнуа. При всем авторитете, которым он пользовался, его попытки добиться примирения ни к чему не привели: волнение росло пока на острове не воцарилась анархия. 17 октября в ходе внеочередного собрания Колониальной ассамблеи ее председатель Левассор де Бонтерр впустую тратил свое прославленное красноречие, призывая граждан всех слоев и сословий к миру и согласию.

Революционный дух торжествует повсеместно. Буржуа, т.е. в основном городские торговцы, всегда бывшие в неладах с плантаторами, первыми бросились в схватку, увлекая за собой негров, которые с радостью ухватились за эту возможность покончить с опостылевшим рабством.

Когда 10 февраля 1790 г. взбунтовались артиллеристы, а 22 февраля начались столкновения между жителями Сен-Пьера и офицерами местного гарнизона, это означало, что разложение проникло и в армию. Среди солдат давно зрело недовольство: им задерживали выплаты за работы, произведенные по заказу казны на Мартинике и Сент-Люсии. Фуйон де Лекотье, интендант острова, в письме от 9 февраля просил у морского министра графа де Ла Люзерна выплатить сверх положенного сто тысяч ливров, без которых с нуждой в колониях не управиться.