Подходя к камням, я увидела розовый рассвет – над горами поднималось солнце. Волны накатывали с плеском на холодные, влажные валуны, разбивались и исчезали. Я не выспалась толком и теперь испытывала легкое головокружение. Что, черт возьми, происходит? Стою на берегу и высматриваю парня с хвостом. Может, у меня крыша едет? Может, я превращаюсь в еще одну заблудшую душу этого города, бродяжку с безумными видениями, все имущество которой помещается в тележке? Я даже рассмеялась вслух, представив, как после возвращения Анники в конце лета переезжаю на пляж. Буду спать под звездами, встречаться каждую ночь с Тео, а завтракать и принимать душ в дорогущем доме сестры. Мысль о перебазировании к океану показалась мне в тот момент романтической. Сафо всегда жила у моря, и любовь в ее воображении представала поднимающимся из волн светящимся божеством. Таким будет мой жизненный тезис.

Потом из воды появилась голова Тео с упавшей на левый глаз прядкой густых мокрых волос.

– Эй! – крикнул он, сплевывая воду.

– Ты видишь под водой?

– Да. Я ведь живу там.

– Ну что ж, я здесь, чтобы тебя похитить.

– Нет, я пойду добровольно. Поднимаюсь… – Он огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости. – Вау, а ты не шутила насчет тележки. Вижу, отнеслась к делу серьезно.

– Ага. Думаю, сегодня надо хотя бы попробовать. Я тебя защищу. Хочу, чтобы со мной ты был в полной безопасности, чтобы никакой непогоды, чтобы только мы в одном.

– И я хочу быть с тобой, – сказал он.

Я поежилась.

Тео заполз на камень, полежал на животе и, отдуваясь, перевернулся.

– Помочь? – спросила я.

– Не надо.

Я подкатила тележку к самому камню и остановилась, удерживая ее на месте. Перебираясь на нее с камня, Тео напоминал инвалида с парализованной нижней половиной тела. Пользуясь одними только руками, он перекатился на тележку и сел, подтянув к груди ту часть, где могли бы быть колени. Я накинула одеяло ему на плечи, накрыла хвост и подоткнула концы с обеих сторон. Получилось вроде очень даже неплохо. Но оттащить коляску от камня оказалось труднее, чем мне представлялось. Я толкала то в одну сторону, то в другую, но колеса утопали в песке. Тео пытался оттолкнуться от камня руками, как больной в каталке. В какой-то момент его и мои усилия совпали, тележка накренилась, опрокинулась, и Тео выбросило на песок.

– Боже мой, ты в порядке?

– В порядке, в порядке, – пробормотал он, но я заметила, что его трясет. – Ты не накроешь меня одеялом? Только побыстрее, пожалуйста.

Тележка и одеяло лежали всего лишь в нескольких футах от него, но до меня вдруг дошло, что преодоление даже этого расстояния потребует от него напряжения всех сил. Может быть, проблема в хвосте? Что там внутри? Какая плоть, человеческая или рыбья? Я прикрыла его нижнюю половину, и несколько секунд он просто лежал.

– Похоже, идея не самая лучшая и вся затея того не стоит. Может быть, мы получили предупреждение.

Внутри у меня все как будто провалилось. Неужели это падение так его испугало или ему просто неловко и он ждет от меня ободрения и слов поддержки? Нет, скорее всего, говорит, что чувствует. В любом случае просить, умолять я не собиралась.

– Ладно, как хочешь.

Тео закрыл глаза. Укрытый одеялом, он напоминал ребенка. Я стояла рядом, вычерчивая мыском туфли полумесяцы на песке. Вся моя жизнь свелась к этой точке, к решению, принять которое ему предстояло. И при этом никакого отчаяния я не испытывала. Сама близость к Тео действовала на меня расслабляюще. Наверное, даже если бы он вдруг исчез сейчас, я бы сохранила спокойствие, осталась здесь и продолжала свои этюды на песке. Рассыпаться я начинала только вдалеке от океана, когда Тео не было рядом.

– Иди сюда, – сказал он. – Забирайся под одеяло.

Я забралась, и мы укрылись, словно лежали в постели. Сначала просто целовались, а потом он стал прижиматься ко мне все требовательнее.

– Так хочу тебя. – Его горячее ухо коснулось моего уха. – Ты – моя земная девушка.

– Я тоже тебя хочу.

– Нам нельзя заниматься этим здесь, на берегу, среди бела дня.

– Так что ты хочешь?

– Ладно. Поехали.

Он начал трогать меня, щекотать пальцем клитор. Потом полез глубже. У меня уже текло.

– Ну же, – выдохнула я ему в рот. – Давай.

– О’кей. – Он добавил активности.

– Ты лапаешь меня на пляже. Ты еще молодой парень и впервые делаешь такое с девушкой. И как оно тебе? Что скажешь?

Разумеется, это было у него не впервые, просто я так хотела.

– Я лапаю твою чудную вагину и делаю это впервые в жизни. Ты самая красивая девушка из всех, что я видел. Даже не верится. Не могу поверить, что запускаю в тебя пальцы.

Тео как будто интуитивно знал, что именно нужно сказать, чтобы завести меня.

Или, может быть, слова в него вложила я, ведь большая часть того, что говорят и делают наши любимые, это воображение. Мы сами делаем их такими, какими хотим видеть. Мы наделяем их придуманными словами и телами.

Тео вынул палец, пососал его и сунул мне в рот.

– Попробуй сама. Ты вкусная.

– Неужели? – Я пососала его палец.

– Правда. Но здесь вот так небезопасно.

– Что будем делать? Хочешь вернуться в океан?

– Не особенно.

– Тогда давай попробуем еще разок.

Я выкатилась из-под одеяла и встала на ноги. Подняла и подкатила к Тео тележку.

– Ладно. Только не дергай. Держи покрепче.

Он снова забрался в тележку, и я накрыла его одеялом. На этот раз все обошлось без происшествий.

Пока я катила его по песку, на берегу появилось несколько разрозненных джоггеров и разномастных бродяжек. Едва прикрытый одеялом хвост высовывался из тележки, но Венис видел и кое-что почуднее, так что на нас никто не обратил внимания. Никому не было до нас ровным счетом никакого дела. Да и не мертвеца же я катила.

Я подкатила тележку к боковым воротам дома.

– Ничего себе, – удивился Тео, разглядывая стеклянное сооружение. – Тот дом, о котором я упоминал, был обычной деревянной лачугой.

– Да, у моей сестры здесь настоящий дворец.

За дверью лаял Доминик. Лаял так громко, на пределе голоса, как я ни разу не слышала.

– Господи, совсем забыл, что у тебя собака. Я их жутко боюсь.

– Вообще-то, Доминик милый. Но если хочешь, его можно отвести в другую комнату.

– Да, пожалуйста.

Я вошла в дом. Доминик встретил меня с оскаленными клыками.

– Ну все, остынь, – сказала я, но он угрожающе зарычал. А еще я увидела его пенис, красный, словно выехавшая из тюбика помада. С псами такое случается, когда они злятся или очень взволнованы.