Как и я, Рей не может вспомнить то время, когда он еще не впитывал тривию, как губка. «Мама говорила, что нам не нужно было покупать телегид, потому что я знал наизусть всю программу передач». В колледже он начал писать викторинные вопросы для бара La Crosse в Висконсине и собрал в своей комнате в общежитии столько призов победителя радиовикторин, что станция попросила его вести свое собственное шоу тривии. Он выпускал бюллетень тривии и проводил университетские турниры. Вдоль стен в подвале у него стоят в буквальном смысле тысячи книг с тривией и играми, на ней основанных. В 2000 году он даже читал лекцию о тривии в Смитсоновском институте.

Я спрашиваю, каким, по его мнению, должен быть великий вопрос тривии. Как и Мартин, он в ответ рассуждает о проблеме оценки сложности, о том, чтобы сделать вопрос достаточно легким, чтобы на него ответили, но при этом достаточно сложным, чтобы слушателям все же пришлось почесать в затылке. Тривия неинтересна, если она не находится непосредственно в этой сумеречной зоне, между простым и никому не известным.

Но более всего, по его словам, он ждет от вопроса чего-то, что не слышал раньше. Новизны.

Мне знакомо это чувство. Чем больше играешь в тривию, тем более пресыщенным становишься. Конечно, когда-то было захватывающе интересно узнать, что Джон Адамс и Томас Джефферсон умерли в один и тот же день, 4 июля, или что Тому Селлеку пришлось отказаться от роли Индианы Джонса, чтобы сыграть частного детектива Магнума. Но после того как ты услышал эти вопросы несколько раз, они воспринимаются как позавчерашние новости. Тебе необходимо больше свежей тривии, чем производит Вселенная.

«Где же ты находишь материал для новых вопросов?»

«Берешь два элемента, между которыми раньше не видел никакой связи, и соединяешь их, а потом говоришь себе: „Да, это круто, здесь есть связь, которую никто не замечал“».

Рей прав. В областях, где вся хорошая тривия уже использована, единственным вариантом зачастую остается создание новых связей между старыми фактами. Конечно, энциклопедия может рассказать вам, что драматург Джордж Бернард Шоу в 1925 году получил Нобелевскую премию по литературе. Киносправочники поведают вам, что Шоу получил «Оскара» в 1938 году за участие в адаптации собственной пьесы «Пигмалион» для киноэкрана. Но только маньяк тривии станет изучать страницы списков людей, получивших «Оскар», и нобелевских лауреатов, чтобы подтвердить: да, Шоу действительно является единственным человеком за всю историю, который получил и Нобелевскую премию, и «Оскар». Так рождается факт для тривии.

Когда Рей в одном из вопросов для «Нью-Йорк Таймс» перепутал «Гордость и предубеждение» Джейн Остин с ее же «Нортенгерским аббатством», он получил несколько писем от разгневанных читателей. Я тоже написал свою долю вопросов для турниров по викторине и знаю: если я допущу ошибку, самое плохое, что может произойти, — какой-нибудь раздражительный старшекурсник-гуманитарий в футболке с репродукцией Эшера достанет меня после игры. Но когда пишешь для высокорейтинговой шоу-викторины, ставки чуть-чуть выше. От написанного тобой вопроса могут зависеть огромные суммы денег.

«Это и правда были нелегкие времена», — говорит Бобби Пэттон о годах, когда он работал автором и редактором в «Кто хочет стать миллионером?». Я нашел его в Нью-Йорке, в офисном здании на Шестой авеню, где он пишет сейчас сценарий для нового реалити-шоу. Не могу сказать точно, каким я себе представлял автора вопросов для телевикторины, но Бобби совсем не похож, скажем, на пузатого владельца магазина комиксов. Скорее он мог бы быть солистом эмо-группы: рваная битловская прическа, большие уши, чувственное красивое лицо. Красные носки — это единственное яркое пятно в его совершенно черном наряде.

Бобби писал для «Миллионера», когда шоу было на пике своей популярности. Оно занимало верхнюю строчку в рейтинге Нильсена[102], и канал ABC показывал его — я даже не представляю, как это возможно — 137 раз в неделю! На столь элитном уровне тривия становится серьезным делом, особенно если это единственная дойная корова находящейся в кризисе телевизионной сети. «Во-первых, они были настоящие фанатики по части безопасности, — говорит Бобби. — Они так волновались по поводу скандалов, связанных с викторинами, что единственными, кому разрешалось заходить в редакторскую комнату, были авторы и редакторы. Нам всем пришлось подписать соглашения о конфиденциальности. Нам запрещалось разговаривать с кем-либо на съемочной площадке». Директор программ ABC даже приходила по пятницам, чтобы прочитать редакторам напутственную лекцию перед тем, как они уйдут на выходные. «Она говорила: вы не имеете права никому рассказывать, где работаете. Она была на этом реально сдвинутая. Для любопытных мы просто работали на ABC в отделе производства программ». Иными словами, если кого-либо из редакторов похитят или убьют, компания будет отрицать любой факт осведомленности об их действиях…

Не менее серьезно телеканал относился и к контенту, то есть к самой тривии. Вопросы нельзя было просто отбрасывать. Чтобы ни один факт или определенная тема не использовались дважды, пришлось создать сложную базу данных. Вначале это не казалось проблемой. «Но настало время, когда там уже имелось все, что бы ты ни искал», — говорит Бобби. Редакторы должны были выдавать на-гора по 25 вопросов в день. Когда все темы исчерпались, это стало почти невозможно.

Но ничто не волновало руководителей шоу больше, чем корректность вопросов. К каждому вопросу команда проверки должна была найти три источника. Требовалось исключить малейший намек на двусмысленность. Главный редактор был юристом, выпускником юридического факультета Йельского университета, вздыхал Боб, поэтому каждый вопрос следовало формулировать так же четко и неоспоримо, как юридический документ. «Все вопросы должны были быть „заточены“ на один ответ».

«Заточены?»

Это сленг из «Миллионера», который обозначает, что вопрос должен быть достаточно определенным, чтобы исключить двойственные ответы. «Кто впервые предложил переход на летнее время?», хотя это и достаточно распространенный вопрос тривии, не «заточен». Ответом могут служить множество немецких, американских или британских мыслителей, в зависимости от того, какими данными пользоваться. Для «заточки» вопроса нужно переписать его так, чтобы он содержал более определенные факты: «Кто впервые предложил переход на летнее время в своем эссе 1784 года „Экономический проект“?»[103]

Крошечная ошибка в формулировке вопроса могла привести к многомиллионному иску, о чем продюсеры «Миллионера» были прекрасно осведомлены. Во время первого сезона у шоу уже случилась пара неприятностей в виде жалоб участников. Ответ на вопрос, какое из озер больше — Мичиган или Гурон, зависит от того, измеряется площадь или объем. Ответ на вопрос, раньше или позже Водолея идет Скорпион, зависит от того, говорите ли вы о календарном годе или зодиакальном круге.