– Краденые, – пробормотал он. На сморщенном коричневом личике загорелась алчность. – Этот желтокожий змей нелегально скупал алмазы!

– И хотел, чтобы мы провели их через наш сортировочный стол!

– Какую долю он предложил? – требовательно поинтересовался готтентот, перебирая алмазы.

– Половину.

– Неплохо. За полгода можно разбогатеть и уехать из этой проклятой всеми богами пустыни.

Зуга выхватил кисет из рук слуги. Хватит! Один раз он едва не поддался соблазну.

– Приведи его лошадь! – сердито приказал он.

Вдвоем они закинули безжизненное тело в седло. Пока Ян Черут привязывал бастаарда к лошади, Хендрик слабо дернулся, пытаясь поднять голову, и посмотрел на Зугу туманным взглядом.

– Майор… – прохрипел наполовину оглушенный пленник. – Майор, я вам все объясню… Вы не поняли…

– Закрой свой поганый рот! – прорычал Зуга.

– Майор, я не воровал… алмазы… дайте мне объяснить…

– Я же сказал, заткнись! – Зуга силой отжал нижнюю челюсть пленника, грубо надавив пальцами на бледные окровавленные щеки, и засунул кисет с алмазами в безвольно открытый рот. – Вор и предатель! Подавись своими алмазами!

Зуга обмотал лицо Хендрика его шейным платком, чтобы не вывалился кисет. Бастаард квохтал, закатывал глаза и дергал головой – промоченный слюной шелк заглушал крики.

– Объясняться будешь перед комитетом старателей!

Зуга поехал впереди на гнедом. Ян Черут уселся на серую кобылку позади связанного пленника.

Слуга с трагическим вздохом покачал головой.

– Такое добро пропадает! – достаточно громко пробормотал он. – Содержимое этого кисета оплатило бы нам дорогу на север.

Готтентот искоса глянул на хозяина, но ответа не получил.

– Комитет вздернет этого желтопузого негодяя, пустит его на корм стервятникам.

Хендрик беспомощно задергался, сопя сломанным носом.

– Почему бы нам самим не наказать мошенника? Пулю в лоб – и все шито-крыто, пусть его братцы шакалы им пообедают. Никто ничего и знать не будет! – Ян Черут с надеждой поглядел на Зугу. – Этих алмазов хватит, чтобы пойти на север – так далеко, как нам вздумается.

Зуга пустил гнедого галопом. Впереди, в лучах заходящего солнца, красновато отсвечивали железные крыши и пыльные палатки лагеря старателей. Ян Черут со вздохом хлестнул серую кобылку по крупу и последовал за хозяином.

Пикеринг, Родс и несколько холостых старателей всегда обедали вместе. Все они жили за рыночной площадью, возле отвалов пустой породы. Две раскидистые акации затеняли площадку, на которой стояли хижины из гофрированного железа и глиняные лачуги; вокруг них была высажена изгородь из кустов молочая.

Здесь обитали счастливчики с хорошими участками, приносившими алмазы: у неудачника не хватило бы денег, чтобы оплачивать свою долю счета за обеды, состоявшие из шампанского и выдержанного коньяка, – кажется, ничего другого в меню и не значилось. За свои замашки они заслужили прозвище «денди». Здесь жил младший сын какого-то графа, а также один баронет – правда, ирландский. Большинство членов группы состояли в комитете старателей.

Зуга въехал в лагерь, когда солнце еще стояло высоко над горизонтом, но несколько денди, развалившись в тени акаций, уже потягивали «Вдову Клико». Они дружелюбно перебранивались, делая огромные ставки на число мух, которое усядется на лежащий перед каждым кусочек сахара.

Увидев Зугу, Пикеринг изумленно вытаращил глаза – в кои-то веки его покинула английская чопорность.

– Джентльмены, – мрачно заявил Зуга, – я вам кое-что привез.

Склонившись, он перерезал путы, удерживавшие Хендрика Нааймана в седле, и столкнул его с лошади головой вперед. Пленник повалился в пыль перед развалившимися в тенечке членами комитета старателей.

– Незаконная скупка алмазов, – сказал Зуга в ответ на их недоуменные взгляды.

Первым очнулся Пикеринг.

– Майор, где алмазы? – спросил он, вскакивая с места.

– У него в зубах.

Опустившись на колено рядом с бастаардом, Пикеринг развязал платок, вытащил мокрый от слюны кисет из разбитого рта и высыпал содержимое на стол – между мухами, кусками сахара и бутылками шампанского.

– Восемь, – с огромным облегчением выдохнул Родс, торопливо пересчитав камни. – Все на месте.

– Я же вам говорил. Не забудьте, что я поставил пятьдесят гиней на то, что все алмазы будут в целости.

Улыбнувшись Родсу, Пикеринг подошел обратно к пленнику, который барахтался в пыли, как связанная курица.

– Дорогой мой, – сказал Пикеринг, заботливо помогая ему подняться. – Вы живы?

– Он чуть не убил меня! – сердито промычал Хендрик. – Псих ненормальный!

– Я же предупреждал об осторожности, – отозвался Пикеринг. – С таким человеком шутки плохи. – Он похлопал бастаарда по спине. – Молодец, вы прекрасно справились с заданием!

Пикеринг повернулся к Зуге.

– Майор, мы должны перед вами извиниться, – развел он руками с торжествующей улыбкой.

Онемевший Зуга не сводил с него глаз. На бледном лице майора четко выделялись все ссадины и порезы. Шрам на щеке вдруг налился кровью.

– Ловушка! – прошептал Зуга, вновь обретая дар речи. – Вы подстроили мне ловушку!

– Мы обязаны были вас проверить, – рассудительно объяснил Родс. – Прежде чем принять вас в члены комитета старателей, мы должны знать, что вы за человек.

– Ах ты, свинья! – прохрипел Зуга. – Самоуверенная свинья!

– Сэр, вы с честью выдержали испытание, – чопорно заявил Родс, не привыкший к подобному обращению.

– А если бы я попался в вашу западню, что бы вы тогда со мной сделали?

Родс пожал плечами:

– Вопрос не имеет смысла. Вы поступили, как подобает истинному джентльмену.

– Вы представить себе не можете, насколько близко я подошел к черте… – сказал Зуга.

– Еще как могу! Большинство здесь присутствующих прошли такую проверку.

Зуга повернулся к Пикерингу:

– Что бы вы со мной сделали? Линчевали?

– Друг мой, ну зачем же такие ужасы? Вы бы поскользнулись и упали в шахту. Или, на свою беду, оказались бы под наполненной породой бадьей, когда оборвалась веревка, – весело засмеялся Пикеринг, и сидевшие за столом подхватили его смех.

– Майор, хлебните-ка шампанского. Или вам плеснуть чего покрепче?

– Присоединяйтесь, сэр! – поддержали остальные, раздвигаясь в стороны, чтобы освободить местечко за столом. – Почтем за честь выпить с истинным джентльменом!

– Садитесь, майор, – улыбнулся Пикеринг. – Я пошлю за этим шарлатаном, который называет себя доктором. Ссадину на лбу лучше зашить…