И как раз вовремя: группа уже готовилась выпустить на волю новых монстров.

* * *

Сказать, что запись второго альбома Muse началась весьма необычным образом, – значит не сказать ничего. Понимаете ли, на очень немногих сеансах записи через пять дней после начала группа сидит голой в джакузи и ест опарышей.

Во всем, конечно же, виноваты грибы.

Настал ноябрь 2000 года, и, отработав последние за год гастроли – пять концертов в Австралии (где Muse попросили вручить награду на крупной телевизионной церемонии, австралийском аналоге Brits, и Мэтт случайно выругался в прямом эфире) и еще несколько в Скандинавии, – Muse получили целых две недели отпуска, прежде чем прибыть в студию «Ридж-Фарм», здание XVII века, окруженное 13 акрами сельской местности в суррейской глубинке, и записать Plug In Baby, первый сингл для второй пластинки. Taste Media хотели, чтобы и второй альбом тоже продюсировал Джон Лекки, но в то же время хотели поддержать ход Muse быстрым выпуском нового сингла. Лекки тогда был в Африке, так что группа решила записать сингл с Дейвом Боттриллом, чьей работой на альбоме Tool Aenima (мощной прог-роковой работе, соответствовавшей амбициям Muse) и с экспериментальной бельгийской поп-группой dEus, которая немало повлияла на последующее творчество Muse, группа восхищалась. Послужной список Боттрилла включал в себя и рок, и прог, и инди – King Crimson, Mudvayne, Пи Джей Харви, – так что он казался человеком, способный соединить спокойную музыку с мощным роковым звучанием – именно это качество и делало его идеальным кандидатом для записи более тяжелых произведений Muse.

И они определенно были рокерскими. Обкатав Plug In Baby, New Born и Bliss за год гастролей, Muse не только сумели обрести впечатляющую фан-базу по всему миру, но и нашли свой настоящий саунд. Он был жестче, тяжелее, чище, и группа была совершенно уверена в себе и знала, как песни прозвучат в студии. Записывая Showbiz, они были в себе не уверены, но на этот раз знали все точно. Они установили аппаратуру, словно для концерта, и играли громко, чтобы избавиться от ощущения разрозненности между собой в студии, и были так твердо намерены записать всю пластинку в качестве трио, что позаботились о том, чтобы слышать друг друга, где бы в здании ни находились. Они использовали методику записи Rage Against The Machine, о которой узнали от гитарного техника RATM, тогда работавшего с Мэттом: сначала записать чистый звук баса, а поверх него – перегруженный высокочастотный, чтобы бас звучал похоже на гитару: эффект получается такой, словно на верхних нотах баса играет вторая гитара, и даже трио при этом звучит монструозно. Plug In Baby, конечно же, получилось записать довольно легко и быстро, и, решив, что Боттрилл – идеальная кандидатура для записи и других рок-номеров, Muse превратили сеанс записи сингла в работу практически над половиной альбома, занявшись Bliss, New Burn и Darkshines.

А потом, на пятый день, они проснулись и увидели, что на поле прямо рядом со студией за одну ночь выросла целая куча галлюциногенных грибов. И, конечно же, сразу все их съели.

Дальше работа пошла несколько непредсказуемо. После пары-тройки дублей во время трипа музыканты пожимали плечами, раздевались и запрыгивали в джакузи. В конце концов они вообще забыли о записи и провели четыре дня в теплой ванне, поедая грибы, которые им под кайфом казались похожими на опарышей. На третий день Мэтт уснул в ванне и оглох на одно ухо. Что неудивительно, дубли звучали ужасно, а всю запись пришлось пересводить на студии «Сомиллс» Джону Корнфилду.

Что удивительно, ремикс прозвучал великолепно. Plug In Baby после доработки Корнфилда превратился в монументальный трек, веху рок-музыки XXI века. Mushroom, не тратя времени зря, разослали ее по радиостанциям, и она быстро пробралась в плейлисты: знающие люди распространили в прессе слухи о невероятном «камбэке», который готовит та маленькая прог-роковая группа из Девона. 2000 год заканчивался; Muse не только удалось завоевать сердца Великобритании, Восточной Азии и Европы, в процессе продав около 250 000 экземпляров сингла по всему миру (больше, чем у других хард-роковых хитмейкеров – Мэрилина Мэнсона, Korn и Slipknot; инсайдеры предсказывали, что к Рождеству альбом должен стать платиновым), но и вернуться к начальной точке. Они снова стали большой и обсуждаемой рок-группой. И на этот раз они собирались сделать все по максимуму.

* * *

Настал январь 2001 года, а вместе с ним – продюсерская рокировка. На этот раз недоступен оказался Боттрилл, уехавший в США продюсировать альбом Tool Lateralus, а Лекки вернулся, с нетерпением ожидая возможности поработать над оставшимися семью треками. Во время записи Showbiz он познакомил группу с Капитаном Бифхартом и Томом Уэйтсом и остался очень доволен тем, как они усвоили это влияние и превратили его в нечто яростное, современное, постмиллениальное. Кроме того, благодаря репутации Лекки для него были открыты двери абсолютно любой студии, и группа во время работы над вторым альбомом успела сменить их несколько. Они побывали в студии Питера Гэбриэла Real World близ Бата (что было удобно для Криса, который в перерывах между сеансами успевал съездить домой в Тинмут) и в «Астории», доме-яхте, пришвартованной к острову Тэгг на Темзе близ Хэмптон-Корта. Первым владельцем яхты был театральный импресарио Фред Карно, человек, который открыл Лорела и Харди и Чарли Чаплина – говорят, Чаплин посетил немало вечеринок на этой яхте. В 1986 году Дейв Гилмор из Pink Floyd купил «Асторию» и переоборудовал ее в плавучую студию, и именно туда Лекки привез Muse, чтобы собрать вместе оставшиеся песни.

Plug In Baby, часто звучавшая из студийного радиоприемника, конечно, радовала слух, но сеансы записи вышли долгими и утомительными – группа приезжала в полдень, собираясь работать 12 часов, но реальная работа начиналась лишь после обеда. И они играли до четырех утра, существуя в странном ночном мире, который лишь усиливал мрачность музыки[74], и придумывая вместе с продюсером довольно-таки странные идеи. Мэтту хотелось поработать с синтезаторами, чтобы вспомнить синт-дэнсовые треки, которые ему нравились лет в шесть, а увидев на концерте Тома Уэйтса в Нью-Йорке, как хриплый ветеран-блюзмен играет на костях животных, Мэтт решил тоже использовать странные и зловещие инструменты, чтобы создать для альбома пугающее, сумасшедшее настроение. Он спросил у Лекки, можно ли использовать куски металла в качестве перкуссии и сделать барабанную установку из человеческих черепов – это сделает работу более «атмосферной». Позже Лекки шутил, что поблизости от студии даже кости животных было трудно найти, не говоря уж о человеческих, но первые все-таки раздобыть удалось: они сходили в мясную лавку и купили коровьих ребрышек, которые Лекки настроил для использования в качестве перкуссии на Screenager. Еще они нашли несколько когтей ламы, которые Лекки, вдохновленный «мьюзовским» мрачным чувством изобретательности и экспериментаторства, предложил повесить музыкантам на шею перед записью каждой песни и гулять по комнате, скандируя, стуча по когтям, дергая «музыку ветра» и лопая пупырчатый полиэтилен, чтобы создать определенную атмосферу, в которой они творили свое волшебство. Мэтт называл это «психоакустикой», но каждый звук на альбоме был издан непосредственно во время записи – там нет вообще ни одного сэмпла. На одной из песен, вдохновленной Рахманиновым Space Dementia, в перкуссионном треке используется в том числе звук, с которым Мэтт застегивает и расстегивает ширинку.