Даша негодующе помотала головой.

– Ты заявляешься в три часа ночи, весь грязный, во рваных брюках и вдобавок, от тебя разит водкой. Это называется работа?

– Дашка…

– Да, что, Дашка? Неужели нельзя было позвонить, сказать, что ты задержишься? Я волнуюсь, ночь не сплю. А ты водку пьешь со своими собутыльниками?

Такое по отношению к своим сослуживцам Туманов вытерпеть не мог. Для начала он помотал головой, потом с обидой сказал:

– Они не собутыльники. Они – мои товарищи по работе. Друзья, если хочешь. И ты не смеешь, так говорить о моих ребятах.

Даша наигранно усмехнулась.

– А кто, в таком случаи я? Наложница майора милиции? Рабыня?

– Прекрати, Даша, – попытался Федор уговорами воздействовать на жену, но тут же понял, что это бесполезно. Зря он думал, что Даша спит. Не спала она. Ждала, чтобы высказать все то, что копила на душе не месяц, и не два.

– Да что, прекрати? Я – твоя рабыня. Я кручусь с утра до вечера на работе, чтобы обеспечить нам с тобой нормальное существование. Бегаю по магазинам, чтобы вкусно тебя накормить.

– Даша… – Федор попытался ее остановить, но не тут-то было. Даша разошлась, как никогда, не давая Туманову рта раскрыть для оправдания.

– Стираю твои милицейские портки. Причем, заметь, руками. Потому что на стиральную машину у нас нет денег…

– О чем ты, Даша? У нас ведь есть машина. Стоит в ванной, – напомнил Федор жене и тут же пожалел об этом. Лучше бы молчать ему сейчас.

– Та машина, которая перепала нам в наследство от твоей бабушки, пригодна лишь для того, чтобы занять почетное место в музее бытового хлама. Стирать на ней, сущее мучение. У тебя есть возможность попробовать, – кивнула Даша на перепачканные брюки Федора.

Туманов хмыкнул, и как ни в чем не бывало, пожал плечами.

– А раньше она стирала хорошо, – сказал он. Даша укоризненно кивнула.

– Раньше все было не так, как сейчас. И ты был другим. А сейчас ты перестаешь обращать на меня внимание, – грустно проговорила она. – Для тебя на первом месте работа. Потом, твои друзья. А я где-то там, позади всего этого.

Федор попытался обнять жену, но Даша не позволила ему сделать это.

– Не надо, Туманов. Помнишь, я уже тебе как-то говорила, что ты не способен на долгую любовь. Ты не можешь любить одну и ту же женщину. Ты не можешь быть счастливым. Ты обречен на одиночество, майор.

– Дашка, милая, любимая. О чем ты говоришь? Я люблю тебя, и буду любить всю жизнь. Клянусь, – воскликнул Федор. Но Даша поднесла палец к губам и цыкнула.

– Не надо бросаться словами и обещать то, чего ты никогда не выполнишь. – Сказав это, она ушла в другую комнату, где постелила себе на диване, предоставив спальню в полное распоряжение Федора.

Но Туманову не спалось. Неприятные мысли одолевали его. Мужское самолюбие мешало признаться, что Даша отчасти права. Став его женой, она, сама того не замечая, превратилась в рабыню, стараясь создать в доме уют, чтобы ему было хорошо, комфортно с ней. Но вся беда его в том, что все сотворенное ею, он стал воспринимать как должное, забывая, что она не его рабыня, а жена. Взамен она ничего не имела от него. Даже на ласки и секс, у товарища майора не хватало времени. Сознавал все это Федор редко, от случая до случая. Вот, например, как сейчас. Чувствовал себя виноватым. Хотелось попросить прощения у нее. А еще больше хотелось помириться.

И он, войдя к ней в комнату, спросил тихонько:

– Даша, ты спишь? Я поговорить хочу с тобой.

Но разговора не получилось. По крайней мере, Даша была не намерена выяснять отношения с мужем среди ночи. Сказала довольно невежливо:

– Надо было раньше приходить с работы, если так хотел поговорить. А сейчас, извини, но я хочу спать. – И отвернулась к стене. Федору ничего другого не оставалось, как уйти. И чтобы не беспокоить Дашу, он вышел, прикрыв дверь.

* * *

Утром, прежде чем попасть в свой кабинет, майор Туманов побывал в кабинете своего непосредственного начальника полковника Василькова, где «батяня» хотя и без нажима, но в довольно категоричной форме, предложил поторопиться с раскрытием происшедших преступлений.

Все убийства были объединены в одно уголовное дело.

– Ты, не тяни с этим делом, – посоветовал «батяня» и добавил: – Нажми на своих орлов. Сейчас они у тебя, чем заняты?

– Работают, – не вдаваясь в конкретику, ответил Туманов. Васильков удовлетворенно кивнул. Но стоило Туманову войти в свой кабинет, как он убедился в обратном.

Оба его помощника сидели за столом, на котором стояла бутылка водки и три пластиковые стаканчика. Причем, два уже были наполнены, и как показалось Федору, по второму разу. Майор представил, что было бы сейчас, если бы сюда вместе с ним пришел и «батяня». Как минимум, выговорешника бы не миновать.

– И это называется, они работают, – войдя, сказал майор.

Грек с Ваняшиным сразу поняли, что ихний старшой сегодня явно не в духе.

– Николаич, мы это исключительно для поднятия жизненного тонуса, – сказал капитан в оправдание. – Чисто по сто грамм. Присоединяйся, – тут же предложил Грек.

Федор сел на свое место. Хмуро посмотрел на пустой пластиковый стакан, который Грек тут же попытался наполнить, но майор вздохнул и накрыл его сверху ладонью.

– Я в завязке, – сказал Туманов. Грек сразу сделался мрачным. Проговорил:

– Понятно. Предстоит серьезный разговор.

Разлитую в два стакана водку, переливать назад в бутылку не стали. Грек с Ваняшиным выпили. Остальное Туманов запер к себе в сейф. Посмотрел сначала на Ваняшина, потом на Грека и сказал:

– У кого, какие соображения по поводу вчерашнего?

– Явная подстава, – сказал Ваняшин. Грек пошел дальше.

– Еще какая подстава, – заявил он, вспоминая эпизоды вчерашнего вечера и особенно свой костюм, который он больше всего жалел.

Туманов сидел с задумчивым лицом, причем, глядя в которое, впечатление создавалось, что майор сейчас не слушает ни Ваняшина, ни Грека, и все, что они говорят тут, проходит мимо майорских ушей. Поэтому, заметив такое невнимание майора, оба замолчали и уставились на Туманова. И в кабинете стало тихо.

– Вот что, – наконец, сказал Федор, нарушив тишину. – Сейчас вы поедите и привезете сюда Китайца. Где хотите, его отыщите, но чтобы через час, два, он сидел тут передо мной. В качестве основания ему предъявите то, что в его конспиративной квартире, где он проживал когда-то со своей подругой Романюк, обнаружен ее труп.

– Николаич, а он ведь там не прописан, – вежливо напомнил Грек майору. На что Туманов отреагировал довольно резко:

– А мы его не задерживаем, а только приглашаем к нам в управление на беседу. Правда, на этот раз она будет не столь приятной для Китайца, как тогда в бильярдном зале. – Туманов взглянул на часы. – Я думаю, господин Китайцев уже проснулся и изволит завтракать в своем ресторане. Поезжайте.