— горки драгоценной соли, которую продают здесь едва ли не на вес золота. Соль служит деньгами, за пять-шесть либр[24] соли можно купить раба во цвете лет.

Надо всем этим висел оглушительный гомон, в который вносили свою лепту сновавшие туда-сюда навьюченные животные. Несмотря на все попытки кисуров навести порядок, шум, гам и толчея лишь усиливались.

Эль-Мелах ехал сквозь толпу к невольничьему рынку, расположенному под навесом на широкой площади. Продвигался он с трудом: торговцы, только бы не упустить выгодной сделки, предпочитали, чтобы верблюды и кони оттоптали им ноги.

Знакомых туарегов пока видно не было, но толчея и здесь была порядочной. На рынке продавали негров со всей Африки: бамбара, бара-исса и прочих прибрежных жителей Нигера; массина, бахима, фульбе… Под навесами жались друг к другу старики и молодые, дети, мужчины, женщины. Все — голые, чтобы покупатель лучше смог оценить их достоинства и недостатки, все — молчаливые и печальные, стыдящиеся своего положения.

Их придирчиво осматривали, ощупывали, заставляли бегать или поднимать тяжести, чтобы увидеть мускулы, заглядывали в рот, проверяя зубы, принуждали драться, оценивая их силу. Хозяевами были в основном туареги, эти ужасные пираты Сахары, которые ураганом проходили по окрестностям Тимбукту, грабя и захватывая в плен всё и вся.

Эль-Мелах напрасно обошел навесы. Приятеля нигде не было. Тогда он привязал мехари в тени пальмы, сам сел рядом, раскурил трубку и принялся ждать.

Полдень еще не наступил, когда он увидел Амра, за которым брел мавр лет шестидесяти, высокий и крепкий. Туарег тащил раба на веревке, привязанной к запястьям, при этом сильно ее дергая и понося несчастного почем зря. Заметив Эль-Мелаха, он подошел к нему и спросил:

— Это тот человек, которого ты ищешь?

— Не знаю. — Эль-Мелах пристально посмотрел на мавра. — Ты слуга Бена Нартико, у которого есть сестра по имени Эстер?

Услышав эти имена, мавр вздрогнул и изумленно уставился на Эль-Мелаха.

— Твое имя Тасили? — продолжал допытываться тот.

— Откуда ты знаешь? — Голос раба дрожал.

— Это он, — подтвердил туарег. — Мне сказали, что его зовут Тасили, а в плен он был взят в оазисе Эглиф.

— Все верно, — кивнул мавр.

Эль-Мелах развязал ему руки и сказал:

— Ты свободен. Если хочешь, я провожу тебя к твоим хозяевам.

— К господину Бену и госпоже Эстер? — ахнул старик.

— Да.

— Когда я смогу их увидеть?

— Завтра.

Эль-Мелах кивком попрощался с Амром, прибавив на туарегском:

— Здесь же. Через два дня.

— Буду ждать, — понимающе усмехнулся вождь.

Эль-Мелах и мавр, ведя мехари в поводу, миновали людные улицы и подошли к караван-сараю как раз в тот момент, когда вернулся Эль-Хагар.

— Что за старика ты привел? — спросил тот.

— Вижу, мне повезло больше, чем тебе, Эль-Хагар, — похвалился туатец. — Раздобыл сведения о полковнике?

— Нет.

— А я меж тем не только разыскал Тасили, но и выяснил, что полковника Флаттерса продали в рабство султану.

— Ты удивительный человек, Эль-Мелах! — Эль-Хагар взглянул на него с восхищением.

— И это еще не все, — продолжил Эль-Мелах с коварной усмешкой. — Я узнал, что вчерашние туареги подались за Нигер, в Сарай-Ямо, где располагается их дуар.

— Значит, наши дела здесь окончены.

— Да, пора возвращаться к маркизу. У тебя деньги есть?

— Господин дал мне немного золотого песку.

— Тогда пойдем купим мехари для старика и немедленно тронемся. До заката будем в оазисе.

Глава XXV

Дом старого Нартико

Семь часов спустя, к величайшему удивлению маркиза и Рокко и неимоверному ликованию Бена и Эстер, Эль-Хагар, Эль-Мелах и Тасили возвратились в оазис Тенег-эль-Хадак.

Все четверо приветствовали старого Тасили, который, увидев своих молодых господ, разрыдался от счастья. Маркиз, обрадованный новостями, долго расспрашивал предателя о судьбе полковника. У Эль-Мелаха на все был готов ответ.

Якобы от своего знакомого туарега он узнал, что Флаттерса привезла в Тимбукту банда, повинная в расправе над экспедицией, и продала в рабство султану.

— Мой приятель, — разливался соловьем Эль-Мелах, — лично присутствовал при продаже француза на невольничьем рынке и слыхал, что люди султана заплатили за него четыре либры золотого песка, десять слоновьих бивней и триста золотых монет. Неслыханная сумма для города, где негров продают за несколько горстей соли.

— Мы его освободим, — произнес маркиз. — Пусть даже ради этого придется спалить Тимбукту и взять в плен султана.

— О султане я позабочусь, хозяин, не сомневайтесь, — пробасил Рокко.

— Будьте настороже, — с самой серьезной миной предостерег их Эль-Мелах. — У султана много кисуров, и они прекрасно вооружены.

— А ты, Тасили, ничего не слышал о французском полковнике, проданном в рабство? — спросила Эстер.

— Нет, госпожа, — покачал головой мавр. — Впрочем, человек, купивший меня у туарегов, не разрешал мне покидать дом и с кем-нибудь разговаривать.

— Чем же ты занимался?

— С утра до ночи молол ячмень.

— О мой бедный Тасили! Тот человек тебя обижал?

— Во всяком случае, госпожа, скупым на колотушки его не назовешь, — попытался пошутить мавр.

— Если вы покажете мне своего бывшего хозяина, я не поскуплюсь ради него на удары своих кулаков! — в гневе вскричал Рокко. — Вот подлец! Так обращаться со стариком!

Маркиз и Бен проводили Тасили в палатку, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Рокко и Эстер начали готовить ужин, чтобы отпраздновать возвращение Тасили.

— Не видел ли ты дом моего отца? — спросил Бен.

— Видел. Как-то раз, когда хозяин уехал, я улучил минутку и отправился на него взглянуть.

— Там теперь кто-нибудь живет?

— Нет. Ведь перед тем, как покинуть Тимбукту и оповестить вас о смерти отца, я разломал все, что мог, чтобы никому не захотелось там поселиться.

— Думаешь, сокровища на месте?

— Наверняка, хозяин. Я сложил их в обитый железом сундук, сундук бросил в глубокий колодец, а колодец завалил песком и камнями.

— И большое наследство? — поинтересовался маркиз.

— Пятьсот либр золота и без счета драгоценных камней.

— Вижу, в Тимбукту богатеют быстро! — засмеялся де Сартен.

— Моему господину понадобилось на это семь лет, — сумрачно ответил Тасили.

— Меня поражает такая верность. Другой на вашем месте завладел бы сокровищами и удрал в Новый Свет, вместо того чтобы спешить в Марокко к наследникам.

— Тасили — сам настоящее сокровище, — ответил Бен.

Старик только грустно улыбнулся.

— Маркиз, когда выезжаем? — спросил юноша.

— Нынче же ночью. Мне не терпится прибыть в Тимбукту и найти полковника. Жаль, что спасся лишь он один! Даже странно, что туареги никого больше не оставили в живых.

Маркиз и Бен проводили Тасили в палатку, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.

— Видимо, остальные погибли в бою, — сказал вошедший Рокко, прерывая их беседу. — Ужин на столе, господа. Да какой! Пальчики оближете!

Чтобы достойно