– Я не подведу вас! – изрекает Стив, чуть не брызнув слюнями на бумагу.

Я останавливаюсь и еще раз окидываю его взглядом. «Типичный семьянин, имеющий лишний вес. Наверняка его жена развлекается с кем-то другим, пока он пыхтит на работе. Не молод, но не стар. Совершенно не ухаживает за собой, о чем говорит раздражение на лице. Скорее всего, пользуется типичным ядреным лосьоном после бритья из супермаркета. Безвкусица», – отмечаю я для себя его черты и понимаю, как легко можно управлять таким, как он.

Как только Стив подписывает документы, я их забираю.

– Майкл… я могу задать вам вопрос?

– Конечно, – улыбаюсь ему во все зубы, понимая, что заключил отличную сделку.

– Как вам удается сохранять такое хладнокровие?

Я усмехаюсь, отводя глаза, подхожу к двери, открываю ее и жестом прошу его покинуть номер. Как только Стив оказывается около меня, спокойно отвечаю ему:

– Просто я никого не люблю. Любовь делает людей слабыми, особенно мужчин. Когда рядом нет человека, из-за которого можешь дать слабину, жить проще.

Не дожидаясь ответа, закрываю дверь перед его лицом. Чувствую злость оттого, что кто-то чужой лезет в мою душу. «Да как он смеет спрашивать о таком?!» – возмущаюсь про себя, а следом ловлю себя на интересной мысли: действительно ли я никого не люблю, или мне так только кажется?

Утро следующего дня

Просыпаюсь от яркого солнечного света, заливающего мой номер, потираю лицо и смотрю на часы. Семь часов. До начала завтрака еще час, есть время привести себя в порядок.

Захожу в ванную и принимаю контрастный душ. Вода помогает справиться со сном и утренним похмельем. Из-за того, что вымотался, я даже не заметил, как опустошил хорошую бутылку виски за ужином, который заказал в номер – мне не хотелось, чтобы Ви видела меня, если мы столкнемся. Пускай отдохнет еще пару денечков, прежде чем я наведаюсь к ней.

Мои раны уже затягиваются, однако свежести лицу не придают. Я смотрю в зеркало, из которого на меня уставился уставший, разбитый человек. Синяки приобрели багрово-сиреневый оттенок, от их вида мне не по себе. Огромные солнцезащитные очки спасают от уродства, но я все равно чувствую себя некомфортно. На теле красуются такие же синяки. Поморщившись, достаю мазь и обрабатываю свои увечья.

Переодевшись в чистую одежду, закидываю грязную в корзину для белья. Беру документы, портмоне и телефон и выхожу из номера. Часы в лифте показывают восемь часов и пять минут.

Доехав до первого этажа, выхожу из лифта и направляюсь в обеденную зону. Народу мало, поэтому у шведского стола никто не толпится. Вход – только по карточкам постояльцев, для остальных двери закрыты. Беру чистую тарелку и отправляюсь за едой. Выбор велик, глаза разбегаются. В этом отеле я не в первый раз, поэтому, зная обстановку, я целенаправленно иду к столу, где лежат наивкуснейшие блинчики с клубничным джемом.

Сквозь солнцезащитные очки мало что видно, однако мой взор падает на оголенную спину. Без сомнений, передо мной Оливия. Окидываю ее взглядом. Струящийся летний сарафан идеально подчеркивает ее узкую талию и аппетитные бедра. Стройные лодыжки так и манят, и я нервно сглатываю. Огненные волосы собраны в высокий хвост, кончики едва касаются плеч.

Я наклоняюсь к ее уху и шепчу:

– Обязательно попробуй блинчики с клубничным джемом. Это самое лучшее, что я здесь ел.

Глава 18 Оливия

Я не верю своим глазам – передо мной стоит и нахально улыбается Майкл.

– Что ты тут делаешь?

– То же, что и ты.

Наглая улыбка не сходит с его лица. Майкл выглядит очень довольным, чего нельзя сказать обо мне.

– Нет, как такое возможно?

– Встречи не бывают случайными.

Он огибает меня и заказывает кофе.

– Мэм, вам положить блинчики?

От его появления у меня пропадает аппетит. «Что это за шутки?» – думаю я, протягивая тарелку официанту. Положив мне три блинчика, он предлагает на выбор несколько джемов.

– Абрикосовый, пожалуйста.

Получив свою тарелку, быстро иду к столу, чтобы Майкл потерял меня из виду. Но, сев спиной к шведскому столу, я понимаю, что забыла столовые приборы.

– Черт! – ругаюсь я.

Хочу встать, но ко мне подскакивает Ким, который везет на маленькой тележке столовые приборы, свой завтрак и две чашки кофе.

– Не думай, что я позволю тебе…

– Ты забыла, что я не спрашиваю разрешения?

– Хам! – восклицаю я, глядя на то, как он усаживается за мой стол и кладет рядом столовые приборы.

– Не благодари. – Рука Майкла спокойно ставит передо мной чашку с кофе. – Ты с утра рассеянная.

– У меня даже аппетит пропал, когда я увидела тебя! – фыркаю я в ответ и принимаюсь искать свободное место. Однако, пока мы с ним препирались, все столики уже оказались заняты. «Черт! Вот дьявол!» – мысленно ругаюсь я, ерзая на стуле.

Майкл как ни в чем не бывало приступает к трапезе, будто он совершенно не удивлен нашей встрече. Я смотрю на свой завтрак, понимаю, что очень голодна, и мне ничего не остается, кроме как приступить к трапезе.

Мы завтракаем молча, поскольку никто не хочет начинать разговор первым (или мне так кажется?). Блинчики действительно оказываются очень вкусными. Покончив с ними, я откидываюсь на спинку стула.

– Сыта? – глядя на меня исподлобья, спрашивает Майкл.

– Тебе-то что?

– Ви, я просто пытаюсь быть вежливым, – заявляет он, вытирая уголки рта белоснежной салфеткой. – А ты цирк устраиваешь.

Я молчу. «Зачем мне этот спектакль одного актера, если Майкл все равно пропустит мое возмущение мимо своих ушей?»

Я вглядываюсь в морские волны, нежно омывающие берег. Краем глаза замечаю, что Майкл уставился на меня. Точнее, на мое декольте. Долю секунды мне даже кажется, что изо рта у него льются слюни. «Фу, какое зрелище», – мелькает в моей голове, и я пытаюсь натянуть вырез повыше.

– Давай еще раз, – снова начинаю я, чтобы перевести взгляд этого говнюка чуть выше своей груди. – Что ты здесь делаешь?

– Я приехал по делам, – говорит он и отпивает кофе.

– Это теперь так называется? – парирую в ответ, зная, что тут что-то нечисто.

– Оливия, прекращай в моих словах искать скрытый смысл.

– Я и не пыталась, – говорю я так тихо, что мне самой кажется, что я не произношу и звука.

– Я увидел тебя на завтраке и подошел поздороваться, а ты что?

– А я что? – повторяю за ним, понимая, насколько это абсурдно выглядит.

– Ты начинаешь, как взъерошенная курица, кудахтать и хамить!

– Это кого ты курицей назвал? – восклицаю я, но Майкл трясет указательным пальцем, отвечая на входящий звонок.

«Наконец-то!» –