Удар попал в цель, на что, очевидно, и рассчитывала Офелия. Пусть Сабрина недостойна звания жены и супруги, но она заслуживает хотя бы дружбы. Однако ехидная блондинка намекает на то, что Дункан не подружился бы с ней, не имей при этом скрытых мотивов.

— Вряд ли дружба может вызвать ревность, не находишь, Офелия? — возразила она.

— Разумеется, — нетерпеливо бросила та. — Но он надеется, что я подумаю, будто между вами что-то большее, чем просто дружба, или ты еще не поняла?

— Вероятно, не поняла, — ' — сухо процедила Сабрина. — Я воображала, что все дело в ревности.

Офелия, как ни странно, покраснела, но все же упрямо стояла на своем:

— Поверь, я просто не хотела стать причиной ненужных переживаний, дорогая, на случай если ты ошиблась в истинных намерениях Дункана. Но если ты так уверена, что это только дружба, надеюсь, не расстроишься, если он женится на мне?

— Нет, конечно, — выдавила Сабрина, хотя едва удержалась от того, чтобы не добавить: «Всего лишь искренне пожалею несчастного».

Но этого Офелия от нее не дождется.

— Вот и прекрасно, — улыбнулась мисс Рид, задумчиво сведя брови. — Пожалуй, стоит предупредить и Аманду Лок. Он успел то же самое проделать и с ней, заметила? Она, естественно, предположит, что Дункан в самом деле ею интересуется — не то что некоторыми…

Сабрина начинала уставать от плохо скрытых оскорблений, которые могли бы показаться утонченными только тем, у кого, подобно Офелии, в голове пусто. К" этому времени она достаточно хорошо успела узнать тактику лондонской кокетки, но было неприятно сознавать, что та считает ее чересчур глупой или доверчивой, чтобы уловить смысл гадостей, которые бросают ей в лицо…

— Я вполне сознаю свои «недостатки», — негромко перебила она Офелию. — И вижу также, что у Аманды Лок их вовсе нет. Так что при всем уважении к тебе, Офелия, должна сказать: интерес Дункана к ней может оказаться вполне искренним.

Офелия самоуверенно засмеялась, и этот смех словно ударил Сабрину в сердце.

— Может, но этого не случится.

— Откуда тебе знать? — возразила Сабрина. Офелия небрежно отмахнулась:

— Ах, ты совсем не знаешь жизни. Да и откуда тебе набраться опыта? Ведь ты не была вчера в гостинице, иначе видела бы своими глазами, как ужасно он жалел, что разорвал помолвку. Это сквозило в каждом его слове, в каждом поступке! Но я уверена, он исправит ошибку, как только залечит раненую гордость! И все из-за нескольких неосторожных слов, которые вырвались у меня при всех. Но скоро ему надоест меня наказывать, и мы помиримся. Как глупы мужчины! Вот и этот не придумал ничего лучшего, чем заставить меня ревновать! На меня это не действует, но пусть будет уверен в обратном.

Горло Сабрины словно перехватило тугой веревкой.

— Так ты уверена, что Дункан снова сделает тебе предложение?

— Абсолютно. Не знаю, почему мужчины всегда стараются поквитаться с женщинами, когда речь идет об оскорбленном самолюбии. Дункан ничем не отличается от остальных. Наша повторная помолвка — лишь вопрос времени, Сабрина.

— А если окажется, что ты питаешь пустые надежды? — вырвалось у Сабрины так неожиданно, что она не поверила собственным ушам. Ведь перед ней Офелия Рид, королева лондонского сезона, самая прекрасная и желанная дебютантка на брачном рынке, редкая жемчужина, какие появляются раз в сотни лет! Неудивительно, что она обиделась.

Дерзость Сабрины была вознаграждена негодующим взглядом и раздраженным ответом:

— Что ты понимаешь! За тобой никто никогда не ухаживал! Как бы тебе получше объяснить? Ну, во-первых, не забывай о страстном поцелуе, которым он одарил меня в гостинице, прежде чем уйти! Он, разумеется, не собирался так явно выказывать свои чувства, но просто не сумел с собой справиться. К счастью, никто этого не заметил, иначе я была бы скомпрометирована и ему пришлось бы так или иначе на мне жениться. Мне не хотелось бы вынужденного брака, поэтому я никому ни о чем не сказала бы, не будь ты так тупа, что пришлось заговорить об этом!

Вероятно, именно от смущения Сабрина разозлилась еще больше — ощущения, совершенно ей не знакомые, — и оттого она не задумываясь заявила:

— Избавь меня от подобных уроков. Заверяю, что с гораздо большим удовольствием стану пребывать в невежестве до конца дней своих.

— Ни за что, — проворковала Офелия. — Я с удовольствием стану твоей наставницей, дорогая. Кроме того, в мою пользу говорит тот факт, что Дункан то и дело поглядывает на меня, когда думает, будто я этого не замечаю.

— Это вряд ли может служить доказательством…

— Я еще не закончила, — грубо прервала ее Офелия, но тут же закашлялась и елейно пропела:

— Все это вместе с поцелуем лучше всяких слов говорит о его истинных чувствах ко мне. Но не забывай еще и о стремлении заставить меня ревновать. Теперь ты поняла, почему я думаю, что Дункан желает помириться со мной? Он вспылил и в ярости расторг помолвку. Правда, не мне его судить, тогда я и сама мечтала о том же. Теперь Дункан сожалеет, но гордость не позволяет ему в этом признаться, отсюда и его глупое притворство.

— Я сказала бы, что притворяется не он, а ты, когда прикидываешься моей подругой. И если кого и следует предостеречь, так только тебя одну. Дункан поцеловал и меня, но не думаю, чтобы это что-то значило. Утверждают, будто он и на меня посматривает украдкой, но я не настолько глупа, чтобы придавать этому значение. А вот его увлечение Амандой Лок, вполне возможно, приведет к новой помолвке. Она, несомненно, станет хорошей женой Дункану Мактавишу. Теперь же, поскольку ты ясно дала понять, что не слишком любишь меня, постарайся впредь обойтись без «дружеских» бесед. Держись, черт возьми, от меня подальше, за что буду тебе крайне благодарна!

Сабрина за всю свою жизнь не совершила столько поступков, противных своей натуре, как сегодня вечером. Должно быть, всему виной была неведомая ей прежде ярость, заставившая отыскать накидку и покинуть Саммерс-Глейд, ничего не сказав тетушкам. Правда, она попросила мистера Джейкобса передать им, что уезжает домой. Стыд и унижение погнали ее по зимней дороге до самого коттеджа, не дав дождаться экипажа.

Поверить невозможно, что она наговорила все это Офелии! А ведь Сабрина никогда не отвечала оскорблением на оскорбление. Пусть Офелия заслуживала каждого резкого слова, но разве это повод жертвовать своими принципами?

Нужно было просто повернуться и отойти. Этого было бы вполне достаточно, чтобы дать Офелии понять, насколько Сабрине опротивела ее грубость. Но нет, она дала волю гневу и тем самым опустилась до уровня Офелии.

Сабрина предпочла бы не возвращаться в Саммерс-Глейд, по крайней мере пока там гостит Офелия, но не знала, как объяснить теткам свой «каприз». Наверное, лучше сказать правду. Нет, Хилари станет во всем винить себя, потому что мать Офелии — ее давняя подруга. Еще вздумает сообщить леди Мэри о непристойном поведении дочери, и Сабрину будет мучить совесть. Пожалуй, лучше пощадить тетушку, скрыв все случившееся.