А что до Лима… Гламурка лишь пренебрежительно бросила, что виновного в смерти предыдущего Распределителя уже осудили и он то ли умер, то ли скоро сдохнет: с насильственно отнятым даром в кенийских магических рудниках долго не живут.

Она обронила это мимоходом, а у меня почернело в глазах.

Я вцепилась в прилавок, чтобы не упасть. Хорошо, что Пауль, увидев мою реакцию, поспешил заслонить и мужественно взял на себя роль благодарного слушателя. Гламурка, кажется, даже не заметила подмены, продолжая щебетать обо всем на свете. Правда, вне зависимости от темы, градус ее интереса был один и тот же. В политике девицу больше интересовали не моральные качества будущего Распределителя, а его внешность (в этом ракурсе Франческо оказался «няшкой», за которого моднявка болела всей душой, и, судя по оброненным репликам, не она одна). В погоде – сила ветра и осадки, чтобы знать, какой степени фиксации использовать заклинание укладки волос, в магических династических браках – в чем была очередная невеста и кто у нее был до законного супруга в бойфрендах.

Спустя три часа безудержной трескотни желание заткнуть этот фонтан оказалось нестерпимым. Причем слух резали не только противный фальцет, но и ужасная лексика уроженки прекрасной Тосканы. Такое ощущение, что в те редкие моменты, когда гламурка переставала говорить, даже в ее молчании слышались орфографические ошибки.

Я боролась с неудержимым желанием убить эту стразолюбку. В силу специфики профессии способов умертвления моя услужливая память подсказала достаточно – от банальной асфиксии или прободения плевральной полости осиновым колом (им как раз потрясала торговка, вещая о вернувшейся моде на готические обереги) до особо извращенных, как то: прижизненное препарирование объекта или лоботомия. Увы, все мои силы и внимание были направлены на неравный бой с собственным воображением, а в голове набатом звучала одна мысль: «Как там Лим?» Посему тычок локтем под ребра оказался полной неожиданностью, как и вежливое Пауля:

– Спасибо, синьорина, вы так добры…

Донесшееся в ответ: «Ага, конечно» – ввело меня в еще больший ступор.

Когда же мы вышли из лавки, вампир повертел перед моим носом розовым кошельком и довольно ухмыльнулся.

На мой вопрос: «Что это?» – блондинчик заявил, что сия вещица, а также ее содержимое – моральная компенсация за наши терпение и старание. Только тогда до меня, как до жирафы, дошло, что клыкастик не просто выполнял роль свободных ушей, но и, использовав свое треклятое вампирье обаяние (хотя, может, зря я грешу, и очарование было мужским?), умудрился убедить торговку расстаться с драгоценными евро.

Заглянув внутрь кошелька, поняла: чары были не тестостеронового, а высшего магического пошиба, ибо меня ни один красавчик не заставил бы расстаться с пятьюстами евриками. Когда я озвучила эту мысль, Пауль, словно получивший высочайший комплимент, расплылся в довольной улыбке и предложил «воспрянуть духом». Более точной интерпретацией этой расплывчатой фразы оказалось банальное «сходить перекусить чего-нибудь и побольше на честно отнятые целковые».

Мы сидели на одной из скамеек, что служили своеобразной границей пляжа и пешеходной зоны. Пауль с аппетитом ел пятый по счету кусок пепперони руками, развенчивая миф об утонченности и этикетных заморочках аристократов галантного века. Заказанная на вынос пицца соблазняла запахами даже через картонную коробку, а уж на вид могла совратить даже потомственного вегетарианца. У меня же кусок в горло не лез, и я провожала взглядом облака, что сливались с морской кромкой на горизонте. Рука же сама собой вычерчивала прутиком на песке схемы.

Мысли мои были далеко. Кто? Кто из них настолько хочет стать новым Распределителем, что идет по головам? Барто – маг, который обязан своим долголетием запрещенным некромантским ритуалам? Хольга, убившая собственное дитя, едва то появилось на свет? Виджей, тролль, что сколотил состояние на чужих тайнах, слезах и проклятьях? Лакшай, на поверку носивший татуировку «Короля всех мастей» – мальчика – любителя постельных извращений? Рука нерешительно замерла, вычерчивая очередной кружок. Франческо? Наг, не жаждущий стать новым Творцом судеб? Поколебавшись, вписала его имя в схему, но, подумав, зачеркнула. Он от этой истории пострадал изрядно. Навряд ли друг Лима был мазохистом настолько, чтобы возжелать инквизиторских застенков.

От кандидатов мысли плавно перетекли на того, кого мне предстояло еще найти в глубинах истории. То, что носитель истинного дара сметет всех ныне стоящих претендентов на этой шахматной доске власти, было бесспорно. Должность Распределителя испокон веков доставалась все же тому, чей дар наиболее силен: видеть вероятности переплетения судеб и того, насколько сильна будет магия в потомках от каждого брака, – ноша не из легких. И еще эта дата – 1584 год. Чем он так знаменит и как связан с Медичи?

Столько вопросов и ни одного ответа. Закусила губу, глядя на свою песочную живопись.

– Сейчас я боюсь тебя, – задумчиво протянул Пауль, расправившись с последним куском пиццы.

– Почему? – Я все еще была больше в мире интриг, теорий и догадок, нежели в бренном бытии.

– У тебя точно такое же выражение лица, как у моего начальника тайной чародейской канцелярии. И он так же чертит на бумаге загогулины, размышляя, кто виноват и кого надо устранить тихо и незаметно.

– Это тот, который предложил нам миленькую альтернативу смерти, когда мы взяли тебя в заложники?

– Он самый.

Я с прищуром посмотрела на собеседника:

– Вот даже не знаю, то ли благодарить за такое сравнение-комплимент, то ли сказать ответную гадость.

– Дипломаты обычно в таких случаях отвечают еще более завуалированно, то есть врут в ответ на вранье. Это у них называется «найти общий язык».

– Какой же ты…

– Вампир? – с хитринкой протянул Пауль.

– Ехидна.

Судя по всему, с этим зверем блондинчик не был знаком, ибо озадачился и замолчал. А потом, переведя взгляд на песок, неожиданно спросил:

– А зачем тебе Медичи, да еще и столь неприятная дата в биографии сего славного рода?

– А чем же она неприятна? – я зацепилась за кусочек информации.

– Ну хотя бы тем, что дядя решил отправить на костер, как еретика, собственного племянника.

Следующий вопрос, вертевшийся на языке, так и не сорвался с моих губ. Как это оказалось очевидно: то, что старательно стиралось со страниц истории в Новое время, в эпоху Просвещения было известно если не всем, то верхушке аристократии как очевидное.

Мозг начал работать с отчаянной быстротой, выстраивая новый план.

– А поподробнее?

– Можно и поподробнее, но история не из приятных.

Из повествования вампира выходило, что Козимо-первый Медичи заполучил немалую власть не огнем и мечом, а ядом и доносами, еретическими кострами и кинжалами, воткнутыми в спину. Сильный маг, возведший на папский престол своего преемника Алессандро, заполучил через него поддержку церкви и отличный инструмент, позволивший устранять неугодных оптом и в розницу.