В кафетерии мы берем подносы. Я нагружаю свой таким количеством еды, которое, по-видимому, не осилю, и затем мы идем к нашему обычному столу. Не сговариваясь, мы оба садимся спиной к стене, лицом в зал. Если кто-нибудь захочет на меня наброситься, я предпочту это увидеть.

Миа бросает полный неприкрытой ненависти взгляд в сторону стола Кэтрин, где театрально жестикулирует Вив.

– Спорим, уже работает над своей следующей статьей. Именно такого поворота сюжета она и ждала.

Я с трудом делаю глоток воды.

– Господи, Миа. Они же подруги.

– Перестань думать о людях только хорошее, Мэл, – говорит Миа. – О тебе никто так не думает. Нам надо…

Она умолкает, когда уровень шума в кафетерии возрастает. С подносами в руках от стойки с едой отходят близнецы Коркоран. Я еще не разговаривал с ними сегодня, и каждый раз, когда видел кого-то из них, они стояли в окружении плотной группы учеников. Вся школа знает, что они были предпоследними, кто видел Брук перед ее исчезновением, и все хотят знать их мнение насчет субботнего вечера. Мне не нужно подходить ближе, чтобы знать, какого рода вопросы им задают: «Вы слышали, что у Брук и Малкольма был секс? Они странно вели себя друг с другом? Они ссорились? Думаете, он что-то с ней сделал?»

Вчера я понял, что Эзра в точности такой, как Миа: ему даже в голову не пришло, что я мог сделать что-то еще, кроме как отвезти Брук домой. Однако у Эллери голова работает по-другому. Она от природы подозрительна. Я это понимаю, но… от этого больно. И хотя, похоже, она в итоге согласилась с братом, я не уверен, сможет ли она остаться при своем, когда половина школы шепчет ей на ухо.

Миа наблюдает за этой парой, как будто думает о том же самом. Эзра замечает нас почти в тот же момент, когда вверх взлетает рука Кэтрин.

– Эллери! – зовет она. – Мы здесь!

Эзру она игнорирует, и я ощущаю особую благодарность, когда он направляется к нам. Хотя и знаю, что поступает он так просто потому, что никуда больше его не назвали.

Эллери медлит, и я чувствую, что весь кафетерий наблюдает за ней. Сегодня ее длинные кудрявые волосы распущены, и когда она смотрит на Кэтрин, они заслоняют половину ее лица. Сердце колотится у меня в груди, как паровой молот, когда я пытаюсь сказать себе, что ни один из ее поступков не имеет значения. Это ничего не изменит. Брук все равно останется пропавшей, а половина города продолжит меня ненавидеть, потому что я Келли.

Эллери машет рукой Кэтрин, потом отворачивается от нее и следом за Эзрой направляется к нашему столу. Кажется, впервые за этот день я выдыхаю с облегчением, но гул в кафетерии только нарастает. Эзра первым добирается до нас, с шумом выдвигает два стула, садится сам.

– Привет, – спокойно говорит он.

Эллери ставит свой поднос рядом с подносом брата и проскальзывает на свободный стул, застенчиво улыбаясь.

Вот так, все изгои собрались вместе.

«Это неправильно, это не хорошо».

Именно эта фраза, сказанная Брук в офисе «Фермы страха», больше всего не дает мне покоя. Эллери тоже.

– Однажды, когда я сидела с ней и Кэтрин за ланчем, она выглядела измученной, – говорит она. – Что-то точно ее тревожило.

Мы сидим после школы у Мии, разместившись в гостиной. Я постоянно поглядываю на ленты соцсетей, надеясь увидеть какую-то позитивную информацию о Брук, но вижу только посты об организации поисков. Полиция не хочет, чтобы люди предпринимали что-то самостоятельно, поэтому набирает волонтеров.

Дейзи, как обычно, сидит у себя в комнате, а родителей Мии дома нет. Слава богу. Мне бы хотелось думать, что доктор и мистер Квон не изменят ко мне своего отношения, но выяснять это я не готов.

– Может, поэтому она и разговаривала с Вэнсом, – произносит Миа. Она до сих пор кипит от возмущения, что никто не воспринял всерьез этот мой рассказ. – Она могла просить о помощи.

Эзра сомневается.

– Не знаю. Я только раз видел этого чувака, но он не показался мне человеком, к которому можно обратиться за помощью.

– Он был парой Сейди на осеннем балу, – говорит Эллери. – Полагаю, это ничего не значит, но… странно, что он постоянно оказывается рядом, правда?

– Да, – соглашаюсь я. – Но всю ночь он сидел взаперти.

– По словам офицера Макналти, – мрачно добавляет Эллери.

Я недоуменно смотрю на нее.

– Что… по-твоему, он это придумал?

По крайней мере, вероятность такая же, как и у ее теории заговора.

– Мне кажется, полиция Эхо-Риджа не отличается компетентностью, как по-вашему? – спрашивает она. – По сути, кто-то дал им подсказку, в которой ясно говорилось: «Эй, привет, вот моя следующая жертва». И Брук исчезла все равно.

Эллери наполовину проглатывает последние слова, скорчившись в огромном кожаном кресле Квонов. Я моргаю, удивившись, какой потерянный вид она внезапно принимает, а потом корю себя за то, что зациклился на своей проблеме и не догадался раньше.

– Тебе страшно, – говорю я, потому что, разумеется, ей страшно. Она тоже была в том списке.

Сидящий на диване Эзра наклоняется вперед.

– Ничего с тобой не случится, Эл, – говорит он. Как будто может обеспечить ее безопасность простым усилием воли. Миа энергично кивает.

– Я знаю. – Эллери подтягивает колени к груди и кладет на них подбородок. – Потому что так это не делается, верно? Одна девушка всегда. Сейчас нет причин переживать за меня или за Кэтрин. Только за Брук.

К сожалению, мы понятия не имеем, как все было на самом деле.

– Мы можем переживать за каждого из вас. Но все будет хорошо, Эллери. Мы об этом позаботимся.

Хуже утешения и не придумаешь, когда оно исходит от парня, который думал, что благополучно доставил Брук домой. Но больше мне предложить нечего.

На лестнице звучат легкие шаги, и на площадке появляется Дейзи. Она в огромных темных очках и мешковатом свитере, к груди она, как щит, прижимает сумочку.

– Я ненадолго уеду, – говорит она, направляясь к двери и снимая с вешалки куртку. Дейзи движется так быстро, будто скользит по полу.

– Ага, – откликается Миа, которая прокручивает в телефоне новостную ленту. Но едва за Дейзи закрывается дверь, как Миа выдает. – Давайте за ней проследим, – громким шепотом говорит она, вскакивая на ноги.

Эзра и Эллери одновременно поднимают брови.

– Мы уже знаем, куда она ездит, – возражаю я, и к лицу приливает жар. Близнецы удивленно переглядываются. Отлично. Не похоже на попытку выставить себя преследователем перед единственными друзьями.

– Но мы не знаем, почему, – говорит Миа, подглядывая сквозь жалюзи в окно рядом с дверью. – Дейзи посещает психолога, и ни разу мне об этом не сказала, – поясняет она для близнецов, обернувшись через плечо. – Все это очень таинственно, но меня, например, здешняя таинственность достала. Если поторопимся, мы разберемся хотя бы в этом. Так, она только что отъехала. Вперед.