Отец, — цедит сквозь зубы ангел, — отец не мог не знать, что в подземелье проник Дремлющий. Отец должен был слышать плач души мира, ведь она взывала о помощи, даже я слышал это, когда мы спустились вниз! — Гавриил с болью в глазах смотрит на вырванное перо. — Отец позволил порождению Тьмы расти прямо у нас под ногами. И продолжает позволять.

— Власть затмила его разум, и он не готов расстаться с ней, — соглашается с ним Владыка. — Потому что ему уже давно следовало отойти, уступить трон тебе, ведь Лигвион, душа вашего мира, выбрал тебя. И совет ангелов должен был выбрать тебя. Но Сефарин случиться этому не позволил. Потому и отправил тебя прямо в пасть Дремлющего, в надежде, что никто из вас оттуда не выберется. На это и был расчет, когда твой брат предложил план побега для принцессы. Твой отец и твой брат знали, что благородство в тебе не позволит выдать Айрин врагам на заклание. Как бы ты сам к ней ни относился, ты бы никогда не позволил отдать ее на верную смерть.

— Это сработало бы, если бы не Айрин, — кивнул Гавриил.

И посмотрел на меня. Впервые без пренебрежения или превосходства. И не то чтобы просто. А в его взгляде было столько восхищения, что слезы на моих щеках мгновенно высохли. Я замерла, не ожидая подобного.

— Этого аргх ангелов предположить не мог, — продолжает Ганнибал. — Они уже списали вас со счетов и празднуют победу. Но это лишь до того момента, пока Сефарин не поймет, что Лигвион не спешит никого одаривать своей силой. Тогда он и поймет, что ты все еще жив, и тебя станут искать. Так что тихо отсидеться где-нибудь, в самом забытом богами уголке Мироздания, не получится. Печально, что примерно такую же участь твой отец уготовил и всем твоим братьям, включая Микаила.

— Но совет не позволит, — попытался возразить Гавриил.

— К тому моменту, когда тайное станет явным, — перебил его демон, — Дремлющий доберется и до совета. Он поглотит их умы и вложит в них самые низкие стремления. Порождение Тьмы сожрет ваш мир, вместе с титаном. Твой отец пал под его влиянием. Сефарин достаточно долго носит тьму в своей душе, однако крылья его, заметь, все еще белоснежные, — тут демон делает паузу, словно хочет, чтобы все мы осознали услышанное. А после продолжает: — Он уже давно вынашивал план устранения конкурентов. И закон о непорочности и воздержании принял, как только ты и твои братья стали взрослеть и смотреть по сторонам. Таким образом он надеялся избежать рождения ваших детей. Даже полукровки виделись ему угрозой. Ведь когда нам есть кого защищать, мы готовы сражаться до последнего. А дети — это наше наследие, наше будущее, и кого нам оберегать, если не их? У Сефарина получилось. И теперь только от тебя зависит, выживет ли твой народ или падет перед силой Тьмы. Так же, как и от тебя, — он посмотрел мне в глаза, — зависит, будет ли у фей будущее или они канут в небытие, погрязнув в бесконечной череде междоусобиц.

Воцарилась тишина. Каждый обдумывал услышанное. Мне хотелось закричать, что я готова. Вот только что может одна маленькая фея без магии?

— Но что мы можем? — опередил меня Арлавиэл. — Нас всего четверо.

— Пятеро, — поправил его Ганнибал, подмигнув мне. — Вас, господа и дамы, пятеро. Вместе со мной.

25

Все вокруг погружается в тишину, словно весь мир ожидает, что будет дальше. Даже шелеста листьев не слышно.

— Если отсутствие поддержки — это единственное, что не позволяет вам исполнить долг, то у меня для вас хорошие новости, — продолжает Ганнибал. — Тут ваши пути разойдутся. Гавриилу предстоит набраться сил для противостояния не только Дремлющему, но и собственному отцу. Так что ты пока что останешься здесь, — демон посмотрел на ангела, а затем перевел взгляд на меня. — У принцессы же времени совсем не осталось. Поэтому она отправится домой с армией Дрэстана.

— Как... — только и могу шепнуть я.

— Этот мир должен развиваться, а в изоляции это невозможно. Поэтому Дрэстан поддержит тебя, как когда-то энты поддержали правящую династию эльфов. И лучше бы тебе поторопиться, так как, повторюсь, времени почти не осталось.

От слов Владыки меня отвлекает скрежет металла. Я поворачиваю голову в сторону Гавриила и вижу, что он сорвал с себя кирасу.

— Я не имею права носить звание военачальника ангелов, пока в моем мире растет Дремлющий, а мой народ в опасности и правит им тиран, пренебрегший их благополучием, — он протягивает ее мне. — Думаю, что тебе она сейчас будет нужнее.

Смотрю на часть ангельских доспехов и понимаю, что даже если бы хотела взять его себе, то все равно не смогла бы носить, так как она слишком велика для хрупкой феи.

— Она пропитана магией Света, — понимает мое замешательство Гавриил, — кираса примет нужную форму, как только ты наденешь ее.

Я несмело протягиваю руку и беру ценный подарок. Несмотря на то что со стороны выглядит она тяжелой, ее вес практически не ощущается. Я послушно ныряю в доспех, и он преображается, подстраиваясь под меня.

— Нам с Айрин еще есть что обсудить, — обращается Ганнибал к моим спутникам. — А вы можете пока что искупаться в озере. Его воды исцелят вас окончательно.

Арлавиэл и Гавриил поднимаются со своих мест и следуют указаниям демона. А Мелан остается на месте. Владыка скептически заламывает бровь, смотря на него. Похоже, Ганнибала такое упрямство забавляет. Но он не прогоняет темного алехандра, очевидно, ценит его преданность. А уже через несколько мгновений все его внимание обращается на меня.

— Тебе предстоит принять свою силу и усовершенствовать навыки владения ею. Надеюсь, ты понимаешь, какая ответственность лежит на твоих хрупких плечах. Ты больше не принадлежишь себе и должна научиться укрощать эмоции. Потому что невысказанные обиды могут разрушить изнутри уже не только тебя. Поддавшись боли, ты поставишь под угрозу свой народ и существование родного мира.

— Но во мне нет никаких обид, — возражаю я.

И понимаю, что лгу. Потому что мне больно. Больно, что моих родителей убили, а я даже не могу их оплакать. Больно от того, что груз власти свалился на меня слишком рано. Больно потому, что