Что-что? Я не ослышалась?

– Лазарус, ты сказал что-то о Контроле и моем деде в одном предложении?

Лазарус вздохнул так тяжко, что мое воображение вдобавок приписало ему интернетовский жест разочарования «рукалицо». Мол, как надоело объяснять очевидное той, что не устает тупить.

– Профессор Лукин знал о Полуночи, Герда. Многие его книги касались напрямую нашего мира. Более того, кое-какие исследования он делал для Всемирной организации Контроля. Неужели ты не знаешь про его монографии, далекие от обычных исторических тем? Он писал о некромантских родах, стихийных магах, о реанимации культов, про которые среднестатистический человек даже никогда не слышал.

М-да, вот так новость. Из всего написанного дедом я прочитала пару тонких монографий. Жила в одном доме с известным ученым, а никогда не интересовалась его работами. Впрочем, слышала, что труды деятелей культуры и науки их родные воспринимают как нечто достойное внимания и восхищения, увы, нечасто.

Признаваться, что не читала работы Лукина, или не стоит? Лучше промолчу, а то и так разочаровала своих витязей ограниченностью и психической неуравновешенностью.

– Наверное, специфические книги стоят не на виду. Сейчас пойду пороюсь в шкафу в его кабинете.

Подняться с дивана не позволила тяжелая рука, опустившаяся поверх моего живота и придавившая к постели.

– Лучше спи, Герда, уже глубокая ночь.

Я притихла. И вскоре вампир убрал свою бесцеремонную конечность.

Я неподвижно лежала на шелке банального цвета и считала овечек. С двух сторон слышалось размеренное спокойное дыхание. И лишь ко мне сон не торопился. Добравшись до второй сотни, почувствовала, как тяжелеют веки, и тут…

– Мяу-у-у-у!

Внизу, под раскрытым из-за жары окном, заныла кошка. Именно заныла, не замяукала.

Я перевернулась на бок, лицом к вампиру, и натянула простыню на голову. Не помогло. Протяжное «мяу» пробиралось и туда. Повертевшись, накрыла лицо подушкой. Дышалось тяжело, а слышалось отлично.

– Мяу-у-у-у!

Это что, кошка-жираф? До нее только сейчас дошло, что март закончился, а она и в ус не дула? А теперь решила догнать упущенный момент и заняться воспроизводством потомства?! Я считала противные «мяу», надеясь, что привыкну к ним. Как бы не так!

И я сдалась:

– Р-р-р! Не могу больше, сделайте что-нибудь с этим животным!

– Например? – меланхолично отозвался Лазарус. – Выйти на улицу и поймать ее?

– Или найти ей кота?

Вопрос Булатова заставил усмехнуться: кот у нас один был. Может, это заявилась одна из его тайных фанаток? Господи, какие дурацкие мысли лезут в голову из-за недосыпа! Хорошо, что не успела их озвучить.

Кошку облили водой. И она, обидевшись, ушла петь «серенады» кому-то другому.

– Мяу-у-у-у!

Ушла аж на целых пять минут.

Холодный душ из окна больше не действовал. Но просить парней спуститься вниз и прогнать нахалку я постеснялась.

– Не можешь уснуть? Так не зацикливайся на этом, – посоветовал блондин. – Хочешь, поиграем в «Города»?

– Или можно писать буквы на спинах друг друга – и забавно, и здорово расслабляет, – предложил как бы между прочим оборотень.

Ага-ага, тогда уже сразу эротический массаж предлагай.

И я вызвала вампира на топонимическую дуэль. Руслана назначили судьей. Лазаруса ни одна буква не ставила в тупик – он моментально подбирал название. И только Афины заставили его притормозить. Я ликовала! Сама я знала на Ы двадцать три города – в детстве во что только не довелось играть с друзьями.

– Сдаешься? Штрафуем тебя?

Проигравший должен был как следует пугнуть кошку-террористку, так что повод для радости имелся.

– Нет, я вспомнил – Ыныкчанский.

Или по-другому – Ыныкчан. Да, такое название было и в моем списке. Но на Й все города я уже назвала, поэтому решила смухлевать.

– Ыныкчанский? А точно так называется? Может, Иныкчан?

Ни слова лжи, просто сомнения, а ведь работает!

– Хорошо, тогда Ынторсура-Бузэулуй, это в Румынии.

М-да, не прокатило. И я принялась, прикрыв глаза ладонью, вспоминать.

– Сдаешься? Штрафуем тебя? – посмеивался вампир, мешая думать.

Слово не воробей, придется самой разбираться с кошкой. Я не успела признать поражение – на моей спине Булатов осторожно вывел первую букву Й, а затем и остальные.

– Йокнеам.

Судья оказался продажным. Но если он будет подсуживать только мне, я согласна. В груди, в области сердца, мягким клубком свернулось странное чувство.

– Ты засыпаешь, Герда, – заметил блондин, когда я зевнула в очередной раз. – Пусть сейчас будет ничья, а завтра продолжим.

Сонно угукнув, я вскоре отключилась. И точно не скажу, были или нет чужие пальцы на моей спине, нежно выводящие «Я тебя…»?

На меня падал шкаф.

Нет, не так.

На меня летел ШКАФИЩЕ! Из дуба, под завязку набитый тяжелыми томами! Сейчас ка-а-ак шмякнет!!!

– Не спи! – Руслан вклинился между нами, выставляя руки и легко останавливая деревянную махину.

Горячие обнимашки с мебелью не состоялись. Уф-ф… иначе раздавило бы всмятку. Я потрясенно сглотнула, выходя из ступора.

– Спасибо.

– Ты что творишь?! Убиться решила? – кипятился оборотень. – На тебя падал шкаф, а ты смотрела на него и только глазами моргала!

Я растерялась еще больше, ведь не ожидала, что он раскричится. Кто-кто, а Булатов всегда был со мной мягок. А тут…

Парень, неожиданно притянув к себе, прижал и, уткнувшись подбородком мне в макушку, прошептал:

– Прости… испугался за тебя. Что случилось? Почему он на тебя упал?

Ладно, замнем неприятный инцидент, тем более что вертигр извинился. Я бы тоже не удержалась от крика в такой ситуации. А вообще не переношу, когда на меня орут. И если при этом используют унижающие человеческое достоинство слова типа «дура» или «идиотка», то все, такой человек никогда не станет мне приятелем или хорошим знакомым. Дурой могу обзывать себя только я сама, и притом мысленно.

– Вот, – я показала оторванную от дверцы ручку, – хотела поискать книги деда, о которых разговаривали ночью, и чуть не превратилась в отбивную.

Невыспавшаяся после кошачьих серенад, я и представить не могла, что собственная мебель попытается меня прибить. Впрочем это не исключает того, что я «тормоз».

Булатов, покрутив темную кованую ручку, осмотрел дверцу, затем потрогал массивные книжные полки. И хмыкнул.