Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руби, руби! Его же главный недостаток был в том, что он дошел до того, что как руководитель действительно в этот период уже разложился. Ежова стали обвинять в том, что он стал назначать количество на области, а из области в районы цифры. Такой-то области не меньше двух тысяч надо ликвидировать, а такому-то району не меньше пятидесяти человек… Вот за это и расстреляли его. Контроля, конечно, за этим уже не было…
Что касается Ягоды, он был враждебным по отношению к политике партии. Ежов не был враждебным, он перестарался — Сталин требует усилить нажим. Это немного другое. Он не из подлых чувств. И остановить невозможно. Где тут остановить? Разобраться. А разбирались зачастую те же правые. Или троцкисты. Через них мы получали очень много материала. А где найти других?<…>
Удивляет в этих процессах открытых, что такие люди, как Бухарин, Рыков, Розенгольц, Крестинский, Раковский, Ягода — признали даже такие вещи, которые кажутся нелепыми. Ягода говорит: я ничем не лучше, чем любой шпион, который действовал против Советского Союза. Конечно, это явная нелепость — безусловно. Как же это они так? И действительно, кто имеет представление о Рыкове или Бухарине, даже о Розенголъце, страшно поражаются, как это так? Я думаю, что это был метод продолжения борьбы против партии на открытом процессе, — настолько много на себя наговорить, чтобы сделать невероятными и другие обвинения.
Я даже готов сказать, что там только десять процентов нелепости, может быть, и меньше, но я говорю, что они такие вещи нарочно себе приписали, чтобы показать, насколько нелепы будто бы все. Эти обвинения. Это борьба против партии.
Вы не хотите психологическую и политическую сторону учесть, потому что вопрос возникает: неужели все это правда?
Я думаю, что и в этом есть искусственность и преувеличение. Я не допускаю, чтобы Рыков согласился, Бухарин согласился на то, даже Троцкий — отдать и Дальний Восток, и Украину, и чуть ли не Кавказ, — я это исключаю, но какие-то разговоры вокруг этого велись, а потом следователи упростили это… Придет время, разберутся. В лидерах партии были свои Солженицыны. И тогда приходилось их терпеть, и теперь.
К 1937 году они потеряли платформу и поддержку народа. Голосовали за Сталина, а были двурушниками. На процессе показано, как по указанию правых отравили Куйбышева, Горького. Ягода, бывший начальник ОПТУ, участвовал в организации отравления своего руководителя в ОГПУ Менжинского…
Сейчас эти процессы сумели затоптать ногами, не переиздают. А ведь все открыто печаталось. В зале были иностранные корреспонденты, буржуазная пресса левая и гитлеровская, дипломаты, послы присутствовали.
… они старались довести до степени абсурда, потому что действительно они были страшно озлоблены. Победа над ними одержана. Конечно, Бухарин был о себе очень высокого мнения, и ему было слишком неприятно, что он провалился. Очень, очень…
— Сейчас вот о чем говорят: «Да, действительно, было много жертв принесено, чтобы защитить Советскую власть, но зачем нужна такая власть, из-за которой погибают столько миллионов? — спрашивают. — Не лучше ли была бы монархия либо конституционная демократия?»
— Каждый устроившийся в буржуазном обществе человек будет так говорить, но не устроившийся рабочий, крестьянин, бедняк с этим не может согласиться, — говорит Молотов. — И жертв при старом строе, жертв было бы гораздо больше, и войн было бы без конца — все новых и новых — это неизбежно.
— А вот это попробуйте доказать!
— И доказывать не надо. Это жизнь покажет. Тем, кому еще не показала. А не основной массе рабочих и крестьян…
(Рабочих и крестьян в России гораздо больше, и к репрессиям против чиновников и прочих руководителей они относятся так же, как и Молотов. И прав оказался Молотов — войны при новой власти идут для народа бесконечно, и именно на собственной земле. — К.0.)
Пока империализм есть, это все будет повторяться заново — правые, левые. Пока империализм существует, ни от чего мы не избавлены.
— Если б вы в 37-м не победили б, то, возможно, и Советской власти не было б! — говорит Шота Иванович.
— Нет, это тоже, я считаю, крайность. Было бы больше жертв . Я думаю, мы все равно победили бы (в войне — К.О.). На миллионы было бы больше жертв. Пришлось бы отражать и немецкий удар, и внутри бороться.
— Вас обвиняют в том, что Сталин убил самых талантливых людей.
— Талантливого Троцкого, талантливого Зиновьева… Вот бы мы поползли назад с такими талантами! Талант таланту рознь…»
Не скрою, читая в первый раз слова Молотова о репрессиях 37-го, было немного не по себе, жутковато — даже спустя столько лет Молотов не раскаивается и активно доказывает, что совершенно правильно уничтожали физически оппозицию. Однако, чем больше вникаешь в ту историю и понимаешь, какое будущее они готовили стране на примере сегодняшнего дня, то «негодование» от слов «подручного тирана» исчезает.
О Сталине и его политике :
«— Сталин, в общем, умел использовать и троцкистов, и правых, но когда потребовалось, тут уж, конечно, полетели щепки. Со многих персон.
Ни один человек после Ленина, не только я, ни Калинин, ни Дзержинский и прочие не сделали и десятой доли того, что Сталин. Это факт. Я критикую в некоторых вопросах Сталина, довольно крупных, теоретического характера, а как политический деятель он выполнил такую роль, которую никто не мог взвалить на свои плечи .
Вокруг Сталина была довольно крепкая группа.
.Чем больше нападают на него, тем выше он поднимается, Сталин. Идет борьба. Огромное в Сталине не видят, — говорит Молотов. — Более последовательного, более талантливого, более великого человека, чем Сталин, после Ленина не было и нет !..
« Что с вами будет без меня, если война? — спрашивал он (Сталин) уже после войны. — Вы не интересуетесь военным делом. Никто не интересуется, не знает военного дела. Что с вами будет? Империалисты вас передушат».
Сталин исключительно был на месте в период 30-х годов и войны. Потому что надо было не только знать военную науку, но и вкус к военному делу иметь. А у него этот вкус был.»
О Сталине — человеке и вожде:
«— Не часто, но иногда снится. И какие-то совершенно необычные условия. В каком-то разрушенном городе. Никак не могу выйти. Потом встречаюсь с ним. Одним словом, какие-то странные сны, очень запутанные.
А его все равно любили. Его очень любили. Вспоминать отрицательное не хочется.
Со временем в истории России Сталин будет восстановлен. Будет музей Сталина в Москве. Обязательно! Потребуют.