– Не волнуйтесь, мы прекрасно доберемся.

Водитель остановил машину, и Муза помогла девушке выйти из нее.

– Ты как? – поинтересовалась она у бледной подруги.

– Да ничего. Я нормально. Мне надо отлежаться хотя бы полдня, и я приду в норму, – ответила Алиса, взмахом руки останавливая проезжающее мимо такси.

В гостинице Муза решила разобраться с заведующим хозяйством. Она отправилась к директору и устроила ему разнос по полной программе. Скандал помог. В ее номер прикатили два обогревателя. Муза сразу же их включила, и в номере стало значительно теплее. Алиса лежала в кровати под одеялом, виновато хлопая ресницами, слушая, как приятно потрескивает масляный радиатор.

– Из-за меня у тебя одни хлопоты. Вот ведь свалилась на твою голову! Называется, сделай человеку добро…

– Прекрати! Все нормально! Тут вообще черт знает что творится! Я тебя в обиду не дам! Главное, если хуже себя почувствуешь, сразу же мне скажи! Тогда поедем в больницу, и точка!

– Нет-нет, все хорошо, мне даже лучше. Но, если честно…

– Что? – спросила Муза.

– Я хочу есть и выпила бы немного коньяка. Мне еще лучше станет, он успокаивает нервную систему.

– А тебе точно можно? – уточнила Муза.

– Обижаешь…

– Я поняла!

Муза сходила в магазин, приготовила салатик, сделала бутерброды и выпила с Алисой коньяка. Девушка рассказала ей о себе, о своей первой любви, очень сильной и трагически закончившейся, о своей мечте, о родителях, а Муза поведала о своей непутевой жизни. Алиса отметила, что у нее все еще «лучше» сложилось, чем у Музы. Музе же стало себя мучительно жалко, и она рассказала о Григории, тут же назвав его подлецом и бабником.

– Зачем ты так? Тебе наконец в жизни повезло! Ты же только что говорила, что встретила свободного и стоящего мужчину! – удивилась Алиса.

– Да все они – козлы! – выдала Муза внезапно даже для себя самой. – Неужели ты думаешь, я ему поверю? Чтобы такой влюбился в такую неудачницу, как я? Да быть такого не может! Все равно бросит! Наверное, уже забыл! Это невозможно – находиться рядом с мужчиной и все время ждать голоса за кадром: «Всем спасибо, все свободны! Это была программа “Розыгрыш”! Что, дура, возомнила себя счастливой? Вот и хватит!»

– Смешная ты… – рассмеялась Алиса. – Надо быть более уверенной в себе! Если бы мой парень не погиб, я бы никому его не отдала.

За неспешными разговорами в течение нескольких часов они опустошили бутылку и заснули.

Утром Муза почувствовала себя очень плохо, то есть хуже некуда. Голова гудела, ее тошнило и даже вырвало, словно это ее мышцы вчера выкручивал приступ эпилепсии.

– Ой, перепили мы вчера, – держалась она за лоб. – Ты-то как? – покосилась она на Алису, кряхтевшую рядом.

– Хреново. Но ничего, зато об эпилепсии я уже забыла. Теперь будем лечить похмелье, – простонала в ответ Алиса.

– Да еще радиаторы жарят по-страшному… Жарко-то как! Мы с тобой заснули с ними, работающими на полную мощность. Это, между прочим, опасно… мог бы случиться пожар. А это запросто могло произойти, судя по изоленте, которой обмотан провод от радиатора, и фактически выпадающей из стены розетке с торчащими проводами! – сказала Муза и посмотрела на часы: – О-о, нет! Мы с тобой снова опоздали на завтрак! То есть макароны нам дадут, конечно, и чай с запахом веника или холодный кофе из порошка…

– Ты серьезно? Меня так мутит, что я есть совсем не хочу, – отозвалась Алиса.

– Да? Хорошо. Тогда не пойдем, я тоже не голодна. Жутко хочется пить, воды бы минеральной!

– Вроде кулер где-то был, – вспомнила Алиса.

– Точно! На первом этаже. Я сгоняю! Ты лежи пока, – обрадовалась Муза.

Когда она вернулась, Алиса уже была одета и более-менее привела себя в порядок.

– Ты куда-то собралась? – спросила Муза.

– Мне неудобно перед тобой за срыв вчерашнего мероприятия. А сейчас я готова! Ты же по делу, а все возишься со мной как с маленькой!

– Ты нашла в себе силы? – удивилась Муза.

– Конечно! Ты мне так помогаешь. Вдруг и я тебе пригожусь. Я тебя не брошу. Мало того, я тебе обещаю, со мной ничего не случится больше, я в этом уверена. Так не бывает – сразу два приступа подряд с маленьким интервалом. Так что я обязательно поеду! Мы с тобой теперь многое узнали друг о друге и почти сроднились.

Девушки повторили вчерашний путь, только Муза ни за что не хотела снова ехать на трамвае, у нее еще были свежи воспоминания о жутких сиденьях, и они с обоюдного согласия поехали на такси. Испытывать еще раз кошмар езды по рельсам Муза не захотела.

За ночь снег немного убрали, и доехали они по нужному адресу быстрее, да и таксист шустрый попался. Муза всю дорогу с большим интересом смотрела в окно, пытаясь в полной мере прочувствовать атмосферу провинциального города, и ей это почти удалось. Верхневолжск показался Музе обычным провинциальным городом. Дома послевоенной постройки, фасады давно не ремонтировались, что говорило о полном отсутствии денег в казне города. Муза понимала, что наверняка в городе есть район с возведенными до неба коттеджами-замками, где проживают «бедные»: мэр, глава управы и прочие – те, кто «переживал всей душой за свой город», самые «обездоленные» люди в городе. Там же явно располагались и хоромы вовремя награбивших большие деньги бизнесменов и директоров рынка, о которых стало известно Музе. Это были всего лишь предположения, но очень реалистичные. А на ремонт жилья, дорог и ржавых трамвайных путей денег у города не было, это тоже было очевидно. Фасады зданий поражали аляповатостью рекламы, разнообразием старых афиш, приляпанных кем ни попадя. На одном пятиэтажном доме реклама предлагала свежее мясо, заправку картриджей, стрижку животных и заодно – людей, а также риелторские услуги и ремонт обуви. От такого разнообразия рябило в глазах. Видимо, народ выживал как мог, занимаясь частным бизнесом, мелким и приносящим явно небольшую прибыль. И государство облагало налогами бизнес этих людей, только не давало ничего взамен. Муза встряхнула головой.

– Да бог с ним. Почему я все так близко к сердцу принимаю?

– Что? – повернулась к ней Алиса.

– Да я так, мысли вслух. Одна реклама на домах, ужас какой-то, – ответила она.

– А… это да! – подтвердила Алиса. – Ладно, не обращай внимание.

Они оказались в отдаленном районе. Рядом протекала заросшая, замусоренная речка, не замерзающая даже зимой, видимо, из-за токсичных отходов, другого объяснения не было, да и цвет воды был какой-то странный: мутноватый зеленовато-серо-буро-малиновый… На берегу находился небольшой поселок. Длинные трехэтажные дома были похожи на бараки, некоторые с разбитыми окнами. Между домами на веревках сохло постиранное белье. Вся эта картина бедности и запустения напоминала пристань старых, развалившихся судов со спущенными парусами, такое морское кладбище.